всех с наступающими майскими праздниками!!!)))

Ноут, зарядка от ноута, фотик, зарядка и шнур для фотика, зарядка для телефона и сам телефон… Боже, зачем мне все это? *смеется*
Ведь еду всего на 2 дня. Ну ладно, на 2 с половиной. Раньше с головой хватало всего одной книги… К слову, наличие в сумке книги подтверждаю))
Вечера и ночи обещают быть длинными и холодными…
А у меня появились кое-какие соображения и идеи на новый фанфик. И даже не один.
Вот только когда я все это успею?))
Ноут забила всем, чем только можно было) Не забыла и про Анатомию.Ума не приложу, зачем мне там мисс Грей?))
В общем, если кто еще не понял, блондинизмы – они не лечатся)))

Главное, позитивный настрой и никаких мыслей о больницах!
Надо отдыхать)) Этим и займусь

ЗЫ. Всех с наступающим!!!
Хорошо отдохнуть, а главное позитиФно))
Люблю, целую, обнимаю

@музыка: Т9 - Ода нашей любви

@темы: будни

---

из личного архива

Наткнулась на свои старые рисунки. И решила выложить)
Боже, как давно все это было...


из Чобитов


Цуме. Кстати, это было первое, что я нарисовали. К тому же, это еще и не для меня было))


Чеза и Киба


Хаясе Мицке из "Беспокойных сердец"


Араши

@музыка: Хрустальный замок до небес

@темы: X, рисунки, чобиты, Kimi Ga Nozomu Eien, Wolf's Rain

---

Ayane-sama

Добро пожаловать!
Располагайся!
На самом деле, скажу по секрету, что я тебя ждала))

+1

@темы: приветственное, Weiss Kreuz, ПЧ

---

весна в моем городе

Перебирала недавние фотки и наткнулась на то, что давно хотела выложить.
Один просмотр подарил столько тепла)

06.04.2010 - Дубовая роща

Последняя фотка - из разряда стеба. Блондинке просто уже нечем было заняться. Она нас мучала всякими "скриви мордочку", "покажи язык", а тут еще и это))

Из этих трех мне почему-то нравится первая. И дед этот, на которого я облокотилась, вроде как и не против такого соседства *смеется*

Фотки просто шикарные. Я не знаю, как кои это удалось заснять... Если бы я не был рядом, то мог подумать, шо эт просто какая-то картинка. Но я то там была. И даже кормила этих няшек хорошо, что компромата не сохранилось

А вот блондинка с лебедями получилась классно)

24.04.2010 - Дача

@темы: фото, впечатления, прогулки, будни

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Подарок на Новый год

Название: Подарок на Новый год
Автор: ~Хисока~
Фэндом: Weiss Kreuz
Пейринг: Оми/Наги
Жанр: романс, флафф, OOC, AU
Рейтинг: G
Размер: 2 176 слов
Дисклаймер: Не мое, не претендую.
Описание: младшие так хотят праздника. Но что делать, когда окружающие вовсе не разделяют их желаний относительно этой предпраздничной суматохи?
Примечание: очередной чиби-пейринг)
От автора: спасибо  Хисока-Рицка за эту чудную игру и такой подарок

–Шульдих, ну давай нарядим ёлку в прихожей! – в десятый раз уговариваю телепата.
– Наги, ты что, ребенок, чтобы верить во все эти сказки про Деда Мороза? – язвит он мне в ответ.
Вразумительного ответа от ирландца ждать не приходится, и собравшись с мыслями, я постучал в кабинет к Кроуфорду.
– Брэд, – начал я с порога, – скоро Новый год. Может, нарядим ёлку?
Оракул посмотрел на меня поверх каких-то бумаг.
– Это что еще за детский сад, Наоэ? Сколько тебе лет? Ты давно не ребенок! А ёлка, подарки и прочая новогодняя ерунда – лишняя трата денег, которую мы не можем себе позволить, – и не дожидаясь, пока он скажет мне еще хоть слово, пулей вылетаю из кабинета.
«Ками-сама, они же всю жизнь прожили на Западе, знают, что значит отмечать этот праздник, а я... Мне даже подарков никто никогда не дарил, – входная дверь захлопнулась, едва не слетев с петель. – А ведь я всего лишь хотел встретить Новый год в кругу семьи».

Сам не замечаю, как оказываюсь на площади, где находится огромная ёлка, украшенная гирляндами и игрушками.
«Так красиво…»
Взгляд остановился на маленькой девочке, улыбающейся, глядя на маму и папу. Она держала его за руку и о чем-то счастливо лепетала. Сердце отчего-то сжалось.
– Привет, – за спиной раздается радостный голос. Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Передо мной стоит младший Вайсс собственной персоной.
– Цукиено? А ты что здесь... – вопрос потонул в звоне голоса, возвестившего стоящего рядом парня о том, что он все-таки дождался свою возлюбленную.
«Вокруг столько тепла, заботы и нежности... И это все настолько непривычно...»
– Просто гуляю, – он приветливо улыбается мне. – А ты?
– И я, – коротко отвечаю. – Токио такой большой, а мы встретились именно у этой елки, – попытался съязвить.
– Зато встретились! – улыбка не сходит с его лица. – Может, погуляем вместе?
– Можно… – другого варианта у меня все равно нет. – А почему ты один?
– Ну... так получилось, – неловко.
– Старшим нет дела до приближающегося праздника?
– Есть, наверное... – он пожимает плечами и отводит взгляд. – Но они его проводят не дома.
Я вздохнул и посмотрел на ёлку:
– А здесь красиво...
– И празднично. Нравится?
– Да, – едва слышно. – А что обычно люди делают на Новый год? – неуверенно смотрю на него.
– Ну... дарят подарки и просто вместе его встречают, – задумчиво. – А ты разве сам не знаешь?
– Нет, – едва заметно краснею. – Я ничего не знаю касательно праздников...
– Как это? – на меня устремляется удивленный взгляд голубых глаз.
– Я никогда не отмечал праздники. До Шварц было просто не с кем, а сейчас, – прикусил губу, – они считают это чем-то нелепым и глупым.
– Хочешь, отметим вместе Новый год? – он мягко улыбается мне и берет за руку.
– Почему бы и нет? – пожимаю плечами. – Вот только зачем это тебе, Оми?
– Ну... Я же тоже один. Почему нет?

В какой-то момент меня пробирает холод, и я начинаю замерзать. Дышу на свои ладошки, пытаясь отогреться. Он касается моей руки, подносит ее к своему рту и тоже начинает на нее дышать.
– Мерзнешь? – ласковая улыбка.
Я удивленно смотрю на него. Для меня настолько непривычно подобное внимание и забота, что даже не знаю, как себя вести.
– А ты разве нет?
– Не особенно, я холодоустойчивый, – он хихикнул.
Смеюсь вместе с Оми, понимая, что сейчас с ним мне так легко и спокойно.
И тут начинает идти мелкий снежок.
– Снег – это настоящее новогоднее чудо, – почти шепотом произносит Бомбеец.
– Для меня снег – это обычное природное явление, – заворожено наблюдаю за ним, когда снежинки образовывают в полете причудливые узоры, закручиваясь в изогнутую спираль.

– Пойдем ко мне? У нас дома, наверное, уже никого.
Неуверенно смотрю на Оми, но соглашаюсь. В любом случае, это лучше, чем стоять на улице и мерзнуть.
В прихожей Конеко тепло и едва улавливался слабый запах корицы.
– Кажется, нет никого... – задумчиво. Он заглядывает на кухню и гостиную. – Уф... И правда, все ушли.
– Представляю, как тебе попадет, если меня здесь застанут, – хихикнул, глядя на то, как он проверяет наличие старших в доме.
– Это жестоко – смеяться над моими несчастьями, – Оми подмигнул мне. – Пошли на кухню, я тебя чаем напою.
Оми давно скрылся на кухне, а я застыл на пороге гостиной, любуясь небольшой елочкой, украшенной со вкусом. Под ней лежали яркие цветные коробки.
«Именно об этом я и мечтал...»

– Наги! – я даже не слышу, как он позвал меня. – Наги, ты чего? – его рука касается моего плеча.
– Оми, ты счастливый, – продолжаю смотреть на елку.
– Почему? – он подходит ко мне еще ближе.
– Ты живешь с людьми, с которыми не стыдишься быть собой. И, я уверен, они тебя любят не за твои способности, а за то, какой ты есть, – мой голос звучит приглушенно.
– Не грусти, – Оми ерошит мои волосы и ласково улыбается.
– Так что ты там говорил про чай? – поворачиваюсь к нему.
– Пойдем, – он уводит меня на кухню и ставит кружку с горячим чаем.
– Спасибо, – отпиваю глоток. – Как хорошо...
– Согрелся?
– Да, – смущенно.
– Ладно, я сейчас приду. Подождешь меня минут пять? – и, дождавшись одобрительного кивка, он уходит, оставляя меня наедине со своими мыслями.
Я наслаждаюсь горячим чаем и изучаю взглядом кухню. Уютная и просторная. Не то, что наша, большую часть которой занимал холодильник – к слову сказать, почти всегда пустой.
К тому моменту, как он возвращается обратно, моя чашка оказывается наполовину пустой.
– Вот... – он смущенно кладет на стол брелок. – Это тебе. На счастье.
Я удивленно перевожу взгляд с его смущенного лица на стол, беру в руки брелок и улыбаюсь:
– Аригато, Оми-кун. Но... у меня ничего нет для тебя, – растерянно.
– Это неважно, – радостно. – У меня ты есть на сегодня, тоже хороший подарок.
Заливаюсь краской от его слов.

– Сегодня ты подарил мне настоящий праздник.
– Ну а зачем праздник, если не с кем поделиться? – счастливая улыбка.
– Ты удивительное существо, Цукиено, – ласково целую его в щеку.
– Почему это? – он краснеет и прижимает руку к щеке.
– Потому что, – показываю ему язык и допиваю свой чай.
– Тогда ты тоже удивительное существо, – он тихо хихикает.
Смущенно смотрю на него. Меня еще так никто не называл.
– И откуда ты такой взялся... – Оми мечтательно вздохнул.
– Сам не знаю, – честно.

Вероятно, мы потеряли счет времени, потому что не заметили, как хлопнула входная дверь. На пороге появился Хидака. Завидев меня, он замер с широко раскрытыми глазами:
– Оми, а что... это значит?
– Ничего особенного, – его глаза становятся большими и такими милыми, что Кен просто не может противиться этому взгляду. – Просто мы решили вместе встретить Новый год. Честно, все в порядке.
– Оми… – Хидака совсем растерялся.
– Просто... мне было немного одиноко... А тут мы случайно встретились... Ну и...
– Но, Оми, ты подумал, что скажет Айя? – Кен нахмурился.
– А ты ему не говори... – умоляющий взгляд. – Пожалуйста.
– Ну... точно все в порядке?
– Да... Правда-правда.
– Ну хорошо, не скажу, – Сибиряк вздыхает.
– Спасибо, Кен-кун! Ты настоящий друг.
Удивленно смотрю на взаимопонимание этих двоих.
«Главное, чтобы у Оми потом из-за меня не было неприятностей...»
– Я скоро ухожу. Счастливого Нового года! – Кен вышел из кухни. Наверное, он просто что-то забыл.

– Ну вот, все хорошо, – Оми подмигнул мне и вернулся на место.
– Когда я увидел его лицо, то подумал, что нам конец, – рассмеялся я.
– Все не так плохо, – он засмеялся вместе со мной. – Конец был, если бы пришел Айя.
– Неужели ваш лидер такой страшный?
– Нет, мы привыкли.

За окном давно стемнело. Была допита уже третья кружка чая. Я будто всеми силами оттягивал тот момент, когда придется покинуть этот дом, который за несколько проведенных в нем часов, стал для меня как родной. Но злоупотреблять гостеприимством тоже не стоило.
Дома ожидал не пройденный до конца Damnation. Я вздохнул и поплелся в прихожую. Но до нее я так и не дошел, увидев в гостиной коробку из-под этой игрушки.
– Играешь?
– Да... – улыбаюсь. – Ты тоже?

– Да, как раз дома лежит эта игра. Осталось два уровня пройти, – ухватился я за эту тему. – А ты до какого дошел?
– Почти всю прошел, чуть-чуть осталось, – улыбка.
– Чуть-чуть?
– Ну... половинка последнего уровня. Но я застрял, – чуть смущенно.
«Если бы ты только попросил меня...» – грустно посмотрел на него. «Нет, глупости. О чем я только думаю?»
– Пойдем, может, у тебя получится? – он подмигиваю мне.
Я иду следом за ним, не веря том, что могу остаться.
Он включает компьютер. И через несколько секунд высвечивается заставка рабочего стола, которая заставляет меня покраснеть и отвести взгляд.
Оми сам смущается, но тут же разворачивает игрушку. И показывает то место, дальше которого он не смог продвинуться.
– Сейчас попробуем разобраться, – отбираю у него мышку и начинаю один за другим обходить расставленные на пути препятствия.
– Ух-ты... – отвлекаюсь на его восхищенную реплику и пропускаю атаку. Гейм овер.
– А теперь попробуй ты.
– У меня так ни за что не получится!
– Получится, – подмигиваю.
– Ну ладно, – Оми пробует повторить то, что я ему только что показал. Я лишь наблюдаю за ним.
– Та-дам!!! – радостно. – Мы ее прошли!
– Вот видишь – все просто, – улыбаюсь ему.

«Вот теперь он точно меня выгонит...»
– Здорово... Спасибо тебе, – счастливо.
– Да не за что, – неохотно поднимаюсь со стула.
– Наги... Уже поздно... – неловко. Я замираю.
«Точно, сейчас скажет, что мне пора уходить»
– Может, останешься на ночь? – этот вопрос застает меня в расплох.
– Не думаю, что это хорошая идея. Тебе ведь попадет
– Не попадет. Никто даже ничего не заметит.
– Мне как-то неудобно, – неуверенно. Он и так был со мной так добр... – К тому же, у тебя в комнате только одна кровать...
– Ну и что? – сейчас его взгляд точно таким, как тогда, когда он упрашивал Кена. Как я понимаю Хидаку…
– Как что, а где я спать буду? – краснею и отвожу глаза. Противиться этому существу я уже не в силах.
– Вместе со мной. А что, ты стесняешься?
«Кажется, уже нет», – проносится в голове и я уверен, что сейчас красный, как помидор.

– А поцеловать меня в благодарность ты не постеснялся, – он явно издевается сейчас надо мной.
– Оми! – возмущенно.
– Ну прости, прости, – примирительно. – Ты же не обиделся?
– Нет, – подхожу к окну. – Смотри, – на улице стало совсем темно. Выпавший снег блестел в тусклом свете одинокого фонаря, переливаясь будто самоцветы. На улице не было ни души. Казалось, что мир замер на мгновение. И это было вдвойне прекрасно. Будто прикоснуться к чуду... – Мир вокруг преобразился... – тихий шепот.
– Красиво... –голос едва слышен.

Стрелки настенных часов уверенно приближались к отметке двенадцать.
– Скоро Новый год, Оми, – как-то просто заметил я.
– Да... Знаешь, я почти счастлив.
– Почти?
– Да... – он задумался.
– А что нужно, чтобы это «почти» исчезло?
– Не знаю, – Бомбеец пожал плечами.
В комнате воцаряется тишина. Я снова смотрю в окно. На сердце еще никогда не было так легко...
«А ведь говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь...»

Часы начали отбивать двенадцать.
– Оми, это был лучший день в моей жизни.
– Но... Ничего же особенного, – растерянный взгляд голубых глаз.
– Просто я не был одинок...
Часы отсчитали десятый удар.
– Может, ты и не будешь одинок… больше, – тихо.
«Я не против».
Часы ударили двенадцатый раз....
– С Новым годом, Оми.
– С Новым годом, Наги, – ласковая улыбка.

За окном вдалеке начали пускать салюты, разрывающие небо миллиардами светлячков. Я отошел от окна, присел на кровать и задумался.
– Наги? – встревожено.
– Теперь придется быть предельно осторожным на каждой общей миссии, – тяжело вздохнул.
– Ладно тебе, пессимист. Мы на миссиях минут на пять встречаемся.
Я покачал головой и откинулся на подушку...
– Наги... – он садится рядом со мной и ерошит мою челку.
– Скажи, что ты будешь делать, если поступит приказ убить меня? – не открывая глаз, произношу я. Чувствую, как он замер.
– Знаешь, вряд ли у меня это получится, – абсолютно серьезно. – Поэтому притвориться, что я провалил задание, не составит труда.
– А теперь подумай, что делать мне, если все-таки произойдет... Если Брэд что-то заподозрит, то с него станется избавиться от того, что может ему помешать... – зажмуриваю глаза еще сильнее.
Он касается моей руки.
– Наги... Все будет хорошо, если в это верить.
«Наверное, он прав...»
Но тревога, которая меня охватывает, становится просто невыносимой.
– Нельзя мне сближаться с людьми, – произношу вслух.
– Ну что ты... – Бомбеец грустно смотрит на меня, а потом вдруг наклоняется и целует меня в щеку.
– Оми, ты не представляешь и доли того, на что способны Шварц. И чем дольше я тут остаюсь, тем большей опасности тебя подвергаю в будущем.
– Это не значит, что я тебя сейчас выгоню. Или хотя бы отпущу, – ласковая улыбка.
– Ты думаешь, что способен мне помешать, если я захочу уйти, – грустно смотрю на него.
– Конечно, – он еще раз целует меня.
– И как же? – аккуратно поднимаю Оми в воздух на несколько сантиметров выше себя.
– Ну Наги... – он снова строит мне глазки.
– Я не хочу уходить, Оми. Поэтому я все еще здесь, – опускаю его обратно на пол и открываю глаза.
– Это хорошо... – ладонь касается моей щеки, легонько поглаживая ее. – Наги... А если я тебя поцелую? – он заливается красой.
Осторожно смотрю на младшего Вайсс из-под едва прикрытых ресниц. Ощущаю неуверенность и неловкость. Я не знаю, что ответить. Первый и последний раз я целовался с Тот. И тогда это было прекрасно. Но это Оми...
– Ну, если ты сам этого хочешь...
– Хочу... – он краснеет еще больше.
Я наклоняю его к себе и осторожно целую в уголок губ.

В моей жизни так давно не было тепла, нежности и ласки... Оми ложится рядышком и обнимает, прекращая поцелуй.
– Оми, почему ты все это делаешь? – задаю я вопрос, который на самом деле меня интересует.
– Хочется, – жаркий шепот.
– Странные желания, – улыбаюсь и целую его в висок.
– Совсем странные?
Я смеюсь, бережно сжимая его в объятьях.
– Ты возвращаешь меня к жизни, Оми, аригато... – я окончательно расслабляюсь и накрываю его губы своими, отдаваясь поцелую, нежному и трепетному, без остатка.
– Не за что, – он гладит меня по волосам. – Мне приятно это делать.
Через пару минут нас укрывает теплое одеяло. Прижимаю его к себе и начинаю погружаться в сон.
Так странно... Мы вместе. Он действительно сделал мне самый лучший в моей жизни подарок на Новый год...

@темы: Weiss Kreuz, Оми, Наги Наоэ

---

Автор: ~Хисока~
Фэндом: Candy-Candy
Жанр: POV Кэнди, ООС, АУ, ангст
Дисклаймер: Не мое, не претендую.
Размер: 1 022 слова
Описание: события происходят во времена первой мировой войны, после смерти Стира.
Примечание: смерть героя
От автора: написалось за час под влиянием непонятного депрессивного состояния. Ни разу не бэчено. Так что если будут ошибки, не удивляйтесь.

За окном давно зеленели каштаны. Освещаемые тусклым светом фонаря, они выглядели особенно величественно и в тоже время будто являли собой воплощение чего-то неземного и завораживающе-прекрасного.
Девушка сидела за столом и дописывала письмо.
Каштаны за окном, которые вот-вот должны были зацвести, как будто специально возвращали ее к воспоминаниям о временах учебы в колледже святого Павла. В то время, когда она – безмятежная и озорная девчушка с веснушками – была по-настоящему счастлива.
Была середина весны. Последней весны Кэнди в Америке. Завтра она вместе с другими добровольцами отправится на фронт. В далекую Европу, забравшую в нелепой войне столько жизней. Европу, которая отняла у нее еще одного дорого и близкого ее сердцу человека.
Сначала Флэни, теперь она. Но Кэнди сама так захотела. Быть медсестрой – ее призвание. К тому же, теперь ее ничего не держало в Америке. Больше ничего.
Она вздохнула и перевела взгляд на каштаны за окном. Они вот-вот должны были зацвести.
Несколько соленых капель упало на испещренный мелким почерком листок бумаги.
Завтра все закончится… Завтра все обязательно будет иначе… Она сильная. Она со всем справиться. Как и всегда.
Кэнди заклеила конверт и ровным почерком вывела на нем в графе получатель «Дом Пони».
Вот и все. Она попрощалась с прошлым.

* * *

Европа встретила юную мисс Уайт проливным дождем.
Французская земля изнемогала от атак немецких войск. Как и другие страны Атланты, она оплакивала погибших при недавних сражениях.
Кэнди хватило одного взгляда, чтобы ее проняла дрожь, а в сердце заронилось зернышко ужаса. Она так часто просыпалась ночью с криком на дрожащих губах от кошмаров, невольно возвращавших ее в тот осенний день… последний день жизни Энтони. Она отгородила себя от смерти, старалась спрятать старую боль и ужасные воспоминания за привычной жизнерадостностью и оптимизмом. И у нее это получилось…
Вот только сейчас, стоя на пороге военного госпиталя в небольшом французском городке, она каждой клеточкой ощущала нарастающий страх.

* * *

Прошло не больше недели с того момента, как Кэнди приехала во Францию. Она поборола свой страх и сделала все от нее зависящее, чтобы быть более полезной.
Пациенты испытывали симпатию к молодой медсестре с неизменной теплой и приветливой улыбкой на лице. Скрывая боль, они шутили с ней и выполняли все ее требования.
Она любила каждого из них. Окружала теплом и заботой людей, которыми в душе восхищалась. Храбрецы… каждый был для нее героем.
В такие минуты она желала лишь одного – отдать все мыслимые и немыслимые земные ценности, чтобы они дожили до конца и своими глазами увидели мир, за который сражались.

* * *

1917-й год принес на французские земли еще больше смертей. Тот госпиталь, в котором она работала последние полгода, пару недель назад разрушили немецкие бомбардировщики.
От раненных солдат она узнала о новом оружии, которое использовали противники – огнемет. Опасное и смертоносное – оно способно за раз уложить десяток противников. Оружие это имело не только высокую эффективность, но и сильное психологическое воздействие. Были случаи, когда солдаты бросались в бегство только при одном появлении огнемётчиков.

Кэнди перевели в соседний город. Он был значительно меньше предыдущего и находился ближе к очагу поражения. Здания не было – только крытые палатки и множество раненых людей, которые страдали от боли. Обезболивающего на всех не хватало. Оказывали лишь первую медицинскую помощь и переправляли вглубь страны.
Каждый раз, глядя на очередную жертву безжалостной и жестокой войны, по праву получившей название самой кровавой в истории человечества, девушка вздрагивала. К подобному невозможно привыкнуть. Никогда.

* * *

В ту ночь Кэнди снилось небо цвета крови. Казалось, мир поглотил хаос, и она видит его последние мгновения. Будто свершилось пророчество и наступил судный день.
Люди вокруг кричали, невдалеке раздавались звуки разрывающихся снарядов. И снова крики… Они заполнили собой все пространство. Становились частью ее самой…
Девушка не сразу смогла отличить сон от реальности.
Лишь когда кто-то ее небрежно толкнул, она осознала, что стоит босая в ночной рубашке перед входом туда, что еще совсем недавно было приютом для тех, кому всевышним был дарован второй шанс на жизнь.
Она бросилась туда, откуда выбегали люди.
«Внутри есть те, кому нужна моя помощь!» – разрезала сознание шальная мысль.
Из-под обломков донеслось сдавленное шипение, едва различимое и скорее похожее на шепот, чем на крик.
«Помогите…»
Не было ни тени сомнения, ни страха – одно лишь желание спасти чью-то жизнь… жизнь того, кто нуждался в ней, для кого она была последним шансом на выживание.

* * *

– Как я могу Вас благодарить? – худощавый парень, даже опираясь на Кэнди, едва держался на ногах. И зашелся в кровавом кашле.
– Молчите. Вам нельзя говорить, – испуганный взгляд зеленых глаз.
«Только бы дойти до укрытия… Только бы успеть…»
– Скажите хотя бы Ваше имя, – каждое слово давалось ему с трудом.
– Кэнди. Кэнди Уайт.
«Еще немного. Уже близко. Осталось всего пара шагов».
Шальная пуля прошла навылет, задев плечо девушки. Вскрикнув от боли, она едва успела оттолкнуть раненного солдата в овраг. Вторая пуля не пощадила ее. Огонь пришелся по одному из жизненно важных органов. И Кэнди обмякла на земле. Ее изумрудные глаза были устремлены в небо. То самое из ее кошмаров. Окрашенное в цвет запекшейся крови.
Ее охватил ужасный холод, колючими иглами врезающийся в каждую клеточку ее тела.
*Господь, Ты - Пастырь мой, ведёшь меня к высотам*Дышать становилось все труднее. Глаза постепенно начинали закрываться…
*Покоишь Ты меня на злачных пажитях*
И тут она увидела его… Он шел ей на встречу, его глаза счастливо улыбались, а губы повторяли ее имя.
«Кэнди… Кэнди… Кэнди…»
Она зажмурилась, пытаясь отбросить наваждение. Но светловолосый парень, обладатель самых завораживающих на свете голубых глаз…
*В присутствии Твоём жива душа моя*
он не исчез…
«Я ждал тебя, прекрасная Кэнди».
Прекрасная Кэнди – сорт роз, которые он вырастил для нее в свое последнее лето.
Слезы застыли в ее глазах.
«Энтони…»
Он протянул ей руку и улыбнулся. Ее принц. Он был здесь. Снова. И теперь уже навсегда…
Энтони, Стир, все те, кого она любила, и кого судьба отобрала у нее в той, прошлой жизни… Сегодня она снова их встретит…
*Ты водишь к водам тихим, в Тебе укроюсь я.*

* * *

Франция, 1921 год.
В маленькой часовне на краю городка на коленях перед иконами стоит парень, облаченный во все черное. Он молится. Сжав ладони и низко опустив голову, он молится… вслух…
По щекам его текут слезы, но он будто не замечает их.
Он шепчет имя – имя Кэнди, ставшее ему за несколько минут самым дорогим на свете. Ведь так звали девушку, подарившую ему новую жизнь.

@темы: Candy-Candy

---

Автор: ~Хисока~
Фэндом: Weiss Kreuz
Пейринг: Оми/Наги
Жанр: романс, флафф, OOC, AU
Рейтинг: G
Разер: 2 762 слова
Дисклаймер: Не мое, не претендую.
Примечание: Поклонникам Шварц просьба не читать.
От автора: огромное спасибо  Хисока-Рицка за игру, без которой бы ничего этого не было.

Очередное задание Вайсс... Мы уже уходим из заброшенного склада. И даже несмотря на встречу со Шварц, цель устранена. За очередным поворотом лестница и выход.
«Что? – подбегаю к телу первым. У подножия лестницы лежит никто иной, как Наги Наоэ. Без сознания. – Интересно, почему он здесь?» – проносится в голове.
– И что с ним делать? – Йоджи подоспел первым. Остальные подходят следом.
– А может... – сам не понимаю, как такое пришло мне в голову, – может, возьмем его с собой?
– Оми! – Айя одарил меня холодным взглядом фиалковых глаз.
– Айя-кун, ну нам же не поступало приказа его убить, а если завязать ему глаза, он ничего нам не сделает. Ну пожалуйста…
– Оми, зачем нам это?
– А разве он не может рассказать нам что-нибудь интересное? – добавляю рассудительно. – Мы же встречаемся со Шварц почти на каждом задании. Нам нужно узнать, как с ними бороться.
Кажется, эту идею Айя-кун все же признал хорошей. Завязав глаза Наги, мы забираем его с собой.

***
Похоже, кто-то на миссии хорошенько приложил меня головой, а я даже не заметил. «Теряешь сноровку, Наги, – мысленно побранил себя, отметив, что глаза мне все-таки завязали. – Прекрасно, еще и в плен попал. Кроуфорд за такое по головке не погладит…»
– Где я? – голос звучит немного хрипло. Я даже не сразу его узнаю.
– А как ты думаешь?
«Этот голос... Должно быть, я у...»
– Вайсс, – вкладываю в это короткое слово столько презрения и ненависти, на какие только способен.
– У тебя всего два выхода. Первый – рассказать все, что ты знаешь о Шварц и стоящей за вами организации. Второй – я могу перерезать тебе горло прямо сейчас. Это понятно? – лидер Вайсс, как всегда, отличается прямолинейностью и категоричностью.
– Почему ты думаешь, что я начну вам доверять и предам напарников даже перед лицом смерти?
– А почему ты так уверен, что я не предпочитаю тебя убить? – голос Абиссинца все так же ничего не выражает. Ни единой эмоции. Но я знаю, что сейчас он почти взбешен.
– Если я все еще жив, значит нужен вам, – будто специально провоцирую его, при этом пропуская тот момент, когда острие катаны оказывается у моего горла.
– Айя-кун! – а это, кажется, подал голос их младший. – Может, ты отложишь это на какое-то время? – странно слышать, как он заступается за меня. Хотя, какая мне разница? Все равно ведь убьют.
– На три дня, – фыркает раздраженный Айя. Он отводит меня в какое-то помещение и грубо вталкивает вовнутрь.
– На сегодня допрос окончен? – чувствую, что Фудзимия удалился, но в тоже время я нахожусь в комнате не один. – Может, все-таки снимете с меня эту повязку?
– Я еще не сошел с ума, – хмыкает Оми. – Даже если убедил Айю не убивать тебя пока.
– И зачем это тебе, малыш? – лукаво улыбаюсь, присаживаясь на кровать, к которой он меня подвел.
– Во-первых, я тебе не малыш. Ты меня на два года младше, – а реагирует совсем как ребенок. – А во-вторых, мне надо уговорить тебя рассказать все, что ты знаешь. Иначе Айя-кун тебя действительно убьет.
– Ты говоришь так, будто тебе не все равно, убьет меня ваш лидер, или нет.
– Мне не все равно, – тихо говорит он.
– Цукиено, ты меня удивляешь, – смеюсь. – И почему это, позволь спросить, тебе не все равно?
– Кем ты меня считаешь, раз думаешь, что мне все равно? – чуть обиженно добавляет мой собеседник, чем смешит меня еще больше.
– Убийцей, Цукиено. Тем, кем ты и являешься, – ни секунды не раздумывая над ответом.
– А ты думаешь, что вот этим словом все исчерпывается?
– Еще ты Вайсс – мой враг. Человек, которого я каждый раз пытаюсь убить на миссиях, когда вы становитесь у нас на пути. И сейчас я тебя не понимаю. К чему все эти сантименты?
– Ну да, так легче. Считать, что у твоего врага нет личности.
– Если это мешает выполнению миссии, то незачем о ней знать!
– Иначе вспомнишь про чисто человеческие чувства? – про себя отмечаю, что его голос звучит все тише и едва дрожит.
– А Вайссы все моралисты, или только ты один такой?
– Я вообще уникален, – усмешка в ответ.
– Неужели ты думаешь, что я предам своих? – тянусь рукой к повязке.
– А тебе так хочется умереть? – он перехватывает мою руку.
– Я не пойму, почему тебя это так волнует, – искренне удивляюсь. – Шварц – моя семья, единственная, которая у меня была. Вот ты бы предал своих напарников, окажись ты на моем месте?
– Вы бы все равно убили меня, – рассудительно замечает Бомбеец. – Мне не было бы смысла это делать.
– Ну да. У вас ведь нет телепата, – смеюсь ему в лицо. – Послушай, Цукиено, а почему ты так хочешь жить?
– А что в этом такого плохого? – растеряно. – Жизнь бывает прекрасной.
– Ты не только моралист, но еще и идеалист.
– Я просто пытаюсь остаться человеком.
«А он ничего так... Только слишком мягок. И как его угораздило стать убийцей?» – мысленно спрашиваю сам себя.
– Значит, ты и думать отказываешься о личном спасении? – прерывает он ход моих мыслей.
– Неужели ты не понимаешь, что наш оракул все это предвидел, и, согласись я на ваши условия, назад в Шварц мне больше не будет дороги? – спокойно. – Я лишь выбираю, кем мне быть убитым.
– Переходи на нашу сторону, – тут уже моя очередь удивляться.
– Ты что, серьезно? – откидываюсь на кровать, смеясь. – Как ты себе это представляешь? Ни один из Вайсс никогда не будет доверять мне, ни один не согласиться, чтобы я прикрывал его спину.
– Ну... кроме меня – да, – этот парень явно спятил.
– В Вайсс вы переплетены узами дружбы. Это делает вас уязвимыми. Чувства делают человека слабым перед лицом смерти, – стискиваю кулаки, вспоминая Тот. – Для меня все это осталось позади. Навсегда...
– Чувства делают человека сильным, – возражает он. – Особенно дружба и доверие. Человек начинает верить в лучшее.
– Представь, что после очередной миссии выжил только ты. Что станется с твоей силой и чувствами, когда ты потеряешь тех, кого любил?
– Тогда я буду жить ради них, – слышу я ответ после длительно паузы, за которую я улучил момент, чтобы стянуть с глаз повязку.
– Какой же ты наивный, – смотрю поверх чуть прикрытых ресниц.
– А ты ребенок... Жестокий ребенок... – он замирает, в глазах читается страх.
– Ты боишься меня?
– Не тебя. Твоих способностей, – улыбка ему идет.
– Ты про это? – невидимая рука прикасается к горлу блондина, чуть сдавливая, как удавка. – Или про это? – будто ласковое дуновение весеннего ветерка, невесомо прикасаюсь к его щеке и треплю волосы.
– Это как получится, – он нежно улыбается.
Переворачиваюсь на бок:
– Я смотрю, ты не особо и сопротивляешься, – в синих глазах появились искорки. – Не боишься, что тебе влетит, или что я тебе убью?
– Я же сказал, тебя я не боюсь. А влетит мне нескоро, – Оми беззаботно пожимает плечами.
– Нескоро? – изогнув бровь переспрашиваю я. – И что же ты намерен делать на протяжении всего этого времени?
– А просто поговорить тебя не устраивает?
– Как же с тобой сложно… – в этот момент мой живот издает характерный звук, и мы оба начинаем смеяться. – А полагается ли пленному еда? – улыбаюсь.
– Если ты дашь честное словно, что никуда не денешься, – мне кажется, или ему уже и не хочется никуда уходить?
– И ты поверишь честному слову того, кто ради выгоды обманет, не задумываясь? Какой же ты еще маленький и наивный...
– А ты действительно обманешь меня? – почти ласковая улыбка с взрослым и теплым взглядом.
– А ты рискни и проверь! – во взгляде читается вызов.
– Мне незачем проверять, – он загадочно улыбается и спокойно выходит из комнаты.
Поднимаюсь с кровати и подхожу к окну, отодвигая занавеску. На улице светит солнце и снуют прохожие, так что выскользнуть незамеченным не получится. Возле магазина толпятся девушки и то и дело выкрикивают имена Вайссов, млея от одного их взора.
«Странное они нашли себе прикрытие. И как это их только не раздражает?»
Буквально через десять минут Оми возвращается с бутербродами и зеленым чаем:
– Ух ты, никуда не делся, – смеется он.
– Пройдешь тут мимо ваших школьниц незамеченным, – фыркаю, принимаясь за еду.
– Да, это неотъемлемая часть нашей жизни.
– Днем девушки, вечером паранормы. Ваша жизнь разнообразна и полна сюрпризов, – усмехнулся. – Вот только что ты будешь делать, когда вам дадут новую миссию? Будешь так же безоговорочно доверять врагу? – и будто услышав мои слова, за дверью прозвучал голос Рана:
– Оми, у нас миссия.
– Иду, Айя-кун! – блондин вздыхает.
– Узнаешь. Наги... Пообещай мне, что ты никуда не денешься, пока я не вернусь? – на меня устремляется умоляющий взгляд огромных голубых глаз.
– Ты меня еще увидишь, – бросаю в дверь, скрывающую его за блондина.

***
Заканчиваю с едой и, дождавшись пока стемнеет, незаметно выскальзываю из дома.
«Прости, Оми, я никогда не стану одним из вас…»
Направляюсь в нашу штаб-квартиру. Еще не переступив порога, чувствую что-то неладное.
«Шульдих?!» – мысленно зову телепата, который уже за километр появился бы у меня в голове, насмехаясь над моими похождениями.
В ответ тишина.
– Брэд, – зову я едва дрожащим голосом. – Фарфи, – голос срывается на крик. Взбегаю вверх по лестнице. На втором этаже враз открываются все двери. И каждая комната встречает меня лишь пустотой и давящим на сознание с каждым шагом липким волнением.
Подбегаю к последней двери. Заперто. С силой срываю ее с петель и... перед моим взором предстает ужасная картина. Мои напарники… моя семья… убиты. Ни тени боли на лицах, а Фарфарелло, кажется, вообще счастлив. Слезы подступают к горлу. Присаживаюсь рядом.
– Шульдих, – все еще не верю в то, что это реальность, а не один из моих кошмарных снов. Слезы катятся с глаз прямо на лицо рыжего телепата, я нежно касаюсь ладонью его щеки, – Ты был мне, как старший брат.
– Фарфарелло, – с болью в сердце смотрю на ирландца. – Надеюсь, ты отомстил своему Богу?
– Брэд, – сглатываю, предательски подступивший к горлу комок. – Мой единственный отец. Я никогда тебя не забуду, – обнимаю бездыханное тело и содрогаюсь от рыданий.
Стены дома задрожали. Боль потери переполняет меня. Хочется крушить и ломать все вокруг.
Краем глаза замечаю торчащий из пиджака Кроуфорда бумажный конверт. Дрожащими руками срываю печатку:
«Наги, когда ты прочтешь, нас уже не будет, – строчки поплыли перед глазами. Неужели Брэд знал обо всем… – Дар оракула сыграл со мной злую шутку. Выхода из сложившейся ситуации нет. Мы все равно погибнем. Я мог спасти только тебя. Поэтому специально попросил Шульдиха отключить тебя во время последней миссии. Это был твой единственный шанс на спасение. Будь счастлив, малыш. И убирайся побыстрее из особняка. Скоро все взлетит на воздух».
Как в тумане, поднимаюсь на ноги и выхожу из дома.
«Теперь я снова один. Без цели и смысла жизни…» – за спиной раздается взрыв, заглушая мой отчаянный крик…

***
Где-то невдалеке раздается взрыв.
«Что это было? Нельзя выпускать объект из вида. Но он уже привел нас к нужному месту», – Айя-кун дает сигнал, и я метаю дротик. Все. Наша часть работы окончена. Наш командир позвонит, куда нужно.
– Ты слышал взрыв? – встревожено обращаюсь к нему.
– Да. Хочешь проверить? – мы переглядываемся и киваем друг другу.
И вот я мчусь со всех ног туда, от куда доносились взрывы. Проулок… еще один. Я выбегаю на дорогу и…
«Наги... Почему вокруг него все висит в воздухе? Что случилось?»
– Наги... – осторожно подхожу к нему и кладу руку на плечо.
– Уходи, – глаза телекинетика приобретают красный цвет. – Уходи! – он кричит на меня и тут же падает на колени. Земля вокруг трескается, вырывая деревья с корнями, закручивая в смертоносную воронку.
– Ни за что... – бросаюсь к нему и обнимаю, крепко прижимая к себе. Почему-то сейчас я думаю лишь о том, что ему плохо, а вовсе не о том, что он может сделать со мной то же, что и с этими деревьями.
– Оми, – из глаз рекой текут слезы. – Их нет... Шварц больше нет! – стволы деревьев, будто под огромным прессом, в считанные секунды превращаются в пыль и развеиваются по ветру. – Я остался один...
Я шокирован новостью. Даже не могу подобрать слов, чтобы утешить Наги. Ксо, да чем тут утешишь?
– Ну успокойся, – сильнее прижимаю его к себе, поглаживая по спине, шепчу утешительные слова. – Тихо... Я знаю, что больно, но не надо так...
– Оми, – за спиной появляются остальные Вайссы. – Что здесь происходит? – голос Абиссинца звучит неизменно равнодушно и холодно.
– Шварц больше нет, – опустив голову и чуть отстранившись от Наги, едва слышно произношу слова, которые все еще не укладываются в моей голове.
У Кена округляются глаза, у Йоджи изо рта выпадает сигарета и он чертыхается, на лице же Айи не дрогнул ни единый мускул, только в глазах что-то сверкнуло. Он перевел взгляд с меня на Наоэ и обратно:
– Ты ведь хочешь что-то еще нам сказать, Оми?
– Айя-кун, – смотрю в фиолетовые глаза. – Мы же можем забрать Наги с собой?
– В каком это смысле? – он хмурится.
– Айя-кун, так будет правильно. Прошу.
– Оми!
Я так и замираю с немного просительным, но уверенным взглядом. Я знаю, что Айя доверяет мне... иногда.

***
– Я не могу пойти с вами, – поднимаюсь на ноги, прижимая к груди письмо – самое дорогое сокровище, которое мне осталось от прошлой жизни. – Я говорил тебе, Цукиено, я не стану одним из вас. Вайсс никогда не смогут меня принять. Даже ты боишься моей силы, – разворачиваюсь, чтобы уйти.
«Сайонара, Оми. Гоменасай».
– Я тебя не боюсь! – он хватает меня за руку, разворачивая к себе. – Останься со мной... Ну пожалуйста.
Трое Вайссов, не смея издать ни звука, лишь наблюдают.
– У тебя есть друзья. Зачем тебе я? – глаза постепенно возвращаются к привычному синему окрасу.
– Не знаю... Просто чувствую, что не могу тебя отпустить.
– Зато я могу уйти, – разворачиваюсь и ухожу.
«Мы еще встретимся с тобой, Оми».

***
Спустя две недели.

Было раннее утро. Оми стоял за прилавком магазина и сверял счета. Дверной колокольчик весело зазвенел, сообщая о новом посетителе.
– Здравствуй, Цукиено, – прозвучал знакомый голос.
– Наги? – на меня устремляется пара удивленных глаз цвета весеннего неба.
– Да что ты смотришь на меня, как на призрака? Я не с того света вернулся, – улыбаюсь и подхожу ближе. – Я же говорил, что мы встретимся.
– Я тебя придушу, – он счастливо улыбается.
– За что? Вот, значит, как ты встречаешь знакомых, – весело.
– За то, что я за тебя волновался, – он смущенно отводит глаза.
– Я решил стать одним из Вайсс, – серьезно.
– А как же все, что ты говорил до этого?
– Я был не в себе... но если ты не хочешь, чтобы я оставался, то мне придется уйти. И обещаю, Оми, ты больше никогда не увидишь меня, – внимательно смотрю на него.
– С ума сошел? – блондин едва не душит меня в объятьях. – Я думал, что больше тебя не увижу. Вот если ты сейчас уйдешь, я на тебя обижусь! На всю жизнь!
– И все-таки, Цукиено, ты не перестаешь меня удивлять. Ведешь себя так, будто я что-то значу для тебя... – подхожу ближе.
– Значишь, – совсем тихо.
– Да ты мне тут, никак, в любви признаешься? – смеюсь, запуская пальцы в светлые волосы. Он обнимает меня, прижимая к себе. – Ты еще такой ребенок, – притягиваю к себе в поцелуе...
– Сам ребенок, – Бомбеец ласково улыбается, обнимая меня еще крепче.
В дверном проеме показывается Кудо:
– Оми, и что это ты тут делаешь? – но, увидев меня, широко улыбнулся. – Айя уже знает?
– Нет еще... – когда он краснеет, то становится таким милым…
– Знает что? – за спиной блондина появляется хмурый Абиссинец.
– Айя-сан, – решительно обращаюсь к нему, в то же время, помня взрывной характер лидера белых охотников, осторожно подбираю слова. – Прошу вас, разрешите мне стать одним из Вайсс. Я хочу отомстить тем мразям, – сжимаю кулаки. – Какой бы не была моя сила, в одиночку мне не справиться, да и вам телекинетик в команде не помешает.
Я знаю, что он как никто другой меня поймет. Ведь однажды месть для него стала самой главной целью в жизни.
Лидер Вайсс прищуривается и смотрит на Оми. Тот растерянно переводит взгляд с меня на Айю и обратно.
– Ладно, – отрывисто бросает он. Бомбеец облегченно выдыхает, а Айя придирчиво рассматривает меня.
– Спасибо, Айя-сан. Я знаю, что вы все равно не доверяете мне, но... – не хватает слов, чтобы описать мою благодарность. – Спасибо вам, – склоняюсь в учтивом поклоне.
– Хватит так смотреть на мальчишку, Айя, – лениво усмехаясь, протягивает Йоджи. – Он теперь с нами в одной команде, в таких официальных отношениях нет нужды. И пока Айя начинает с ним спорить, Оми незаметно уводит меня за собой из магазина.
– Куда ты меня ведешь? – послушно следую за Бомбейцем.
– Подальше от этих спорщиков. Они могут часами ругаться по пустякам. Наверное, они так развлекаются, – на губах играет веселая улыбка.
– А ты, я смотрю, любишь развлекаться по-другому? – хитро улыбаюсь, резко останавливаюсь и притягиваю его к себе.
– А что? – его губы осторожно касаются моих.
– Нет, ничего, – позволяю ему себя поцеловать. – Ты первый человек помимо Шварц, который поверил в меня... который не боится меня...
– Ты совсем не страшный, – ласково. – У тебя, как и у всех, свои тайны.
– И ты хочешь их разгадать? – хитро улыбаюсь.
– Конечно, – он нежно касается моей щеки.
– Зачем тебе это, Цукиено? – я отстраняюсь и удивленно смотрю на него. Еще ни один человек не заходил так далеко.
– Очень хочется... – чуть смущенно и тихо. – Может, я... действительно тебя люблю.
Беру его лицо в ладони. Глаза светятся нежностью и такой теплотой, что невозможно отвести взгляда.
– Может, ты полюбишь меня? – тихо и умоляюще произносит он.
– Никто не знает своего будущего, – накрываю его губы своими.
«Больше никто, – вторит внутренний голос, а к горлу снова подступает комок. – Оми, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Теперь ты единственное, что у меня осталось в этой жизни», – прижимаю его к себе, поцелуй становится все жарче.
– Теперь и я стал слаб... – вспоминая тот разговор, когда я еще был в плену, говорю ему. – Ты стал моей слабостью... и я клянусь, что убью любого, кто причинит тебе вред!
– Не придется, – жаркий шепот. – Все будет хорошо, просто поверь.

@темы: Weiss Kreuz, Оми, Наги Наоэ

---

Автор: ~Хисока~
Фэндом: Weiss Kreuz
Пейринг: Оми/Наги
Жанр: романс, флафф, OOC, AU
Рейтинг: G
Размер: 1 515 слов
Дисклаймер: Не мое, не претендую.
Описание: Оми и Наги на протяжении нескольких месяцев общаются в интернете. Не зная, с кем свела его виртуальная реальность, Наги раскрывается перед вайссом.
И что делать младшим, когда обстоятельства и мир против них?
Примечание: Я обещала  MeryDay выложить что-нибудь со своих старых работ по кресту. Вот одна из них. Как обычно все вышло до ужаса наивно))
От автора: огромное спасибо  Хисока-Рицка за игру, которая легла в основу написания фика.

«Было странно, когда на одном форуме я случайно наткнулся на Наги. Он даже ник себе не придумал – так и звался в интернете. Хотя это и странно. Я, наоборот, шифруюсь, как могу. И ник мой, «К@тенок», больше бы девушке подошел. – Оми сидит перед монитором, набирая сообщение. – Потом мы стали общаться. Мне было интересно. А теперь общение по аське с ним стало чем-то... не знаю, без чего невозможно представить свою жизнь. Не понимаю, что это значит», – мысли завертелись, парень мотнул головой, будто пытаясь отогнать их этим движением. Он нажал клавишу Enter, отправляя сообщение:
*Наги, а я тебя еще не достал? *

«С отчетом для Брэда закончил, очередное поручение Шульдиха выполнил. Теперь можно и отдохнуть, – Наги устало откидывается на стуле, лениво прикрывая глаза. Звук нового сообщения вырывает его из полудремы. – А я ведь всего пару секунд назад прикрыл глаза, – разлепляет веки и смотрит на монитор. – А-а-а… это снова он. И почему людям не спится то по ночам? Хотя если бы не было его, мне и поговорить было бы не с кем. Моим ведь совершенно параллельно, что я чувствую, о чем думаю, а он… – Оми задумался. – Ему интересен я, как личность. Ему ничего от меня не нужно. Он просто ценит и видит меня таким, какой я есть».

*Ты будто видишь меня насквозь*, – отсылает ему сообщение.
«Не могу только понять, зачем тебе это нужно?»

*Просто ты мне столько рассказываешь... Сложно не узнать *

Повисает долгая пауза.

«И как же мне ему сказать об этом? – Наоэ прикрывает глаза. – Находясь в одном городе, мы не имеем возможности встретиться. А теперь... Мой единственный друг... что же будет теперь?»

*Знаешь, тебе не стоит больше мне писать*

«Нет...» – сердце Оми пропускает удар.

*Почему?*

*Через неделю я переезжаю, – телекинетик мысленно поморщился. – С родителями в Германию. Вряд ли когда-нибудь мы увидимся. Наше общение так и останется виртуальным. Одним из приятных времяпрепровождений... – руки застывают над клавишами. И он, не глядя на клавиатуру, набирает последнюю строчку. – Лучше найди кого-нибудь среди своего окружения и будь счастлив…*
«Так будет легче. И тебе, и мне...»

«Он уезжает... Ксо! – Бомбеец вздыхает. – Я не смогу без него. Просто не смогу...» – прикусывает губу.

*Я не могу... Ты... Я не могу перестать о тебе думать*

Наоэ непонимающе смотрит на монитор, хотя у самого сердце подпрыгивает от каждого нового сообщения.

*О чем ты?*

*Сам не знаю. Но общение с тобой для меня стало как воздух.*

*Общение останется общением. А тебе, котенок, нужен кто-то, кто всегда сможет быть рядом с тобой. Меня же рядом не будет... Уже не будет...*

*Нет... Мне никто, кроме тебя, не нужен.*

*Не мучай себя. Ты достоин лучшего!*
«Знал бы ты, что я убийца – возненавидел бы...»

*Да ну тебя. Я же тебя знаю. Никого лучше тебя не бывает!*

*Ты меня совсем не знаешь* – Наги отправляет сообщение и выходит из сети.
«Зачем же ты мучаешь и себя, и меня? Отпусти меня... Забудь... Я не тот, кто тебе нужен...»

«А вот и знаю...» – Цукиено вздыхает и еще с полчаса смотрит на неактивную строчку в асе.
«Наги… Мне страшно. А если он правда не вернется? Я же ничего не смогу сделать...» – мысли в голове сменяют одна другую.

Наоэ долго не может уснуть. В голову постоянно лезут мысли о таинственном мальчике из Интернета. Таком милом, отзывчивом и понимающем… таком родном…
«Чибик, не думай так громко! – раздается в голове голос Шу. – Ты мешаешь одному телепату спать».
Наги переворачивается на другой бок и вздыхает.
«И вот так всегда... никому не интересно, чего хочет малыш Наги. Все заняты собой. А ведь я совсем не малыш... И я хочу тепла», – с такими мыслями он и засыпает.

На следующее утро приходит смс:
*Между прочим, указывать на сайте номер телефона глупо. Даже в закрытой информации *
Телекинетик долго смотрит на давно погасший экран телефона.
«Неужели я так много значу для него?»
А через пять минут он уже отправляет ответ:
*У меня есть пара часов свободного времени. Буду ждать тебя через полчаса в парке Уэно*

«Встреча... Он меня пошлет. Но все же, это единственный шанс».
*Хорошо.*
Оми быстро одевается и убегает в парк, стараясь сделать все так, чтобы вайсс не засекли.

«Уэно – один из самых известных и посещаемых парков японской столицы, является также одним из первых пяти общественных парков, появившихся в стране после Реставрации Мэйдзи.
Я люблю это место. И всегда прихожу сюда, когда мне грустно или одиноко.
Сам не знаю, зачем я его позвал. Чтобы показать ему, кто я такой, заставить бояться и ненавидеть, или... или я просто хотел увидеть его?..»

– Наги! – Бомбеец, запыхавшись, подбежал к телекинетику. Он увидел его прямо у входа, и сердце младшего вайсс забилось чаще.

Наоэ разворачивается на голос и... застывает на месте. Выражение его глаз сразу же меняется.
– Что ты здесь делаешь, Цукиено? – голос звучит холодно и жестоко, скрывая внутреннее волнение.

«Я так и думал», – Оми отступает на шаг назад:
– Ты меня сам позвал, – смотрит прямо в синие глаза.

– Что??? – смысл его слов доходит до младшего шварц не сразу.
«Этого не может быть!» – мир на секунду поплыл перед глазами.
– Теперь это не имеет значения... – он разворачивается, чтобы уйти. Никогда ему еще не было так стыдно и обидно.
«Раскрыть всю свою душу... и перед кем? Перед врагом... Я сам себе противен».

– Подожди... Ну пожалуйста! – умоляюще произносит Оми, хватая Наоэ за руку. – Наги, ну постой...

На что тот резко разворачивается и вырывает руку:
– Чего тебе? Лучшей мести ты просто не мог придумать... – он с ненавистью смотрит на блондина, едва сдерживаясь, чтобы не приложить того о соседнее дерево.

– О чем ты? Я просто хотел... поговорить с тобой. Ты... мне понравился, – тихо. – Но я бы не смог просто так... с тобой общаться.

Телекинетик замирает, не веря своим ушам:
– Ты что, шутишь? Хочешь сказать, – совсем ошеломленно, – что все, о чем ты писал, правда?

– Конечно, правда, – Оми опускает глаза. – Но... тебе же все равно теперь.

Наги присаживается на траву, облокачиваясь спиной о ствол дерева. Взгляд синих глаз устремлен куда-то вдаль.
– Я на самом деле уезжаю. Вполне вероятно, что я уже никогда не вернусь в Японию, – он переводит взгляд на блондина. – И встретился я с тобой, чтобы доказать, что у этих отношений нет будущего!

– Ну и что же делать? – вайсс садится рядом, нерешительно касаясь руки телекинетика. – Утопиться теперь, что ли?

– Жить дальше! – Наги едва заметно вздрагивает. – Это ведь не конец света!

– Для кого как, – грустно.

«Сил больше нет его слушать!» – сердце Наоэ сжимается.
Поднимается ветер, и небо над парком постепенно заволакивают тучи.

– Неужели нет ни малейшей надежды на то, что мы можем увидеться? – Цукиено прижимает Наги к себе.

– Если это повредит Шварц, то Брэд скорее убьет меня, чем позволит выйти из дому. А Шульдих вообще на смех поднимет... Вот если ты приедешь в Германию...

– Вряд ли... Я никогда не освобожусь от своей команды.

– Вот тебе и ответ, Оми, – на губах появляется горькая улыбка.

– Но... – блондин прижимает его к себе крепче.
«Мне не хочется его отпускать...»

– Мне жаль, что все так обернулось, – Наги проводит пальцами по светлым волосам.

– А ты себе представляешь, как жить дальше?

– Ты задаешь слишком сложные вопросы... – младшего Шварц переполняют грусть и сожаление.

«Кажется, я сейчас все-таки заплачу – мне слишком грустно... Не хочу, чтоб он этого видел», – Оми закрывает глаза и нерешительно его целует.

Наги замирает, прижимая к себе человека, ставшего ему настоящим другом.
«Не отпущу его! Ни за что!» – за последнее время у него было не так уж и много счастливых моментов, о которых хотелось бы вспоминать.
«Теперь будет, что вспомнить в холодном осеннем Франкфурте» – мысль об отъезде разрывает сердце.

– Спасибо тебе... – едва слышно. Он прижимается к телекинетику, тихонько всхлипывая.

– За что? – удивленно. Наоэ продолжает перебирать его пряди и ласково смотреть в голубые глаза.

– За то, что... я в тебя влюбился.

– Глупенький... теперь у тебя из-за меня проблемы...

– Не из-за тебя, – пальцы касаются щеки. – И не называй меня так.

– Как же мне тебя называть? – Наги улыбается блондину и берет его руку в свою.

– Как раньше, котенком, – он отвечает ему улыбкой.

– Как скажешь, – губы телекинетика касаются щеки Оми, – Котенок.

– Наги... Я тебя люблю...

– Оми... ты... – Наоэ ошеломлен. Он зарывается лицом в его волосы.
«Не хочу это слышать! Не хочу!» – в синих глазах застывают слезы.
– Тебе нужно забыть меня, – не в силах выпустить из объятий шепчет он ему на ухо.

– Ни за что... – так же тихо. – Я не хочу этого!

– А я хочу, чтобы ты был счастлив. Чтобы хоть один из нас был счастлив...

– Я не буду счастлив без тебя…

В его объятьях Наги расслабляется, забывая обо всем, поэтому совсем неудивительно, что голос Шу, прозвучавший у него в голове, по меньшей мере, был неприятной неожиданностью.
«Пока ты там развлекаешься, Кроуфорд тут рвет и мечет. Если тебе дорога твоя шкура, а заодно и пушистая шкурка твоего котенка, ты немедленно вернешься! Иначе...» – телепат резко замолчал. Не тяжело было догадаться, что это был чистой воды шантаж.
– Мне пора... – еле слышно произносит телекинетик, поднимаясь на ноги.

Оми сжимает его руку на прощание, глядя в синие глаза:
– Я люблю тебя, – тихо-тихо.

Сердце Наоэ бешено заколотилось. Он подошел к блондину и невесомо коснулся губами его губ. Нежно и ласково, но в тоже время очень страстно. Как в первый раз… Как в последний раз… Он вложил в него всю свою душу и те, слова, которые он мог бы еще сказать младшему вайссу:
– Я тоже люблю тебя, Оми, – сдерживая Цукиено телекинезом, чтобы тот не пошел следом, Наги уходит. сердце его разрывается от боли, а по щекам текут слезы.
«Прощай, Оми. И будь счастлив…»

@темы: Weiss Kreuz, Оми, Наги Наоэ

---

и приснится же...

Сегодня мне приснился очередной кошмар *вздохнула* никуда от моей хисочности не денешься.
мож права была TousakaRin и мне на самом деле нужен новый ловец снов ибо этот уже свое отработал? и предложила развести на него кои *смеется*
Но как бы там ни было, факт остается фактом - мне снятся кошмары. При том сам факт того, что проснувшись я их не забываю, уже меня удивляет...

Мне снилась дача и что-то мы там делали. А потом с ужасным скандалом я вернулась домой одна. Позвонила кои и блондинке и решили собраться у меня дипломом что-ли заниматься?
Потом кои куда-то пропал и мы пошли с Катей в магазин. Вот тут то все и началось.
Оказывается, что на улице уже была зима и ужасно скользко. А ступенька перед входом в магазин ужасно высокая мне по пояс.
Мы долго пытались залезть на нее. И когда Катюхе первой посчастливилось на нее залезть, ее сбивает парень. И в прямом смысле этого слова впечатывает в лед.
Парень долго пытался сообразить, что же произошло. А когда таки слез с нее ибо при падении он приземлился четко на нее и попытался похлопать по щеке, чтобы она очнулась, ее голова укатилась в сторону.
Кажется, я закричала и в ужасе закрыла глаза.
Это было ужасно. При том, что голова продолжала дышать, а потом открыла глаза и стала говорить. А потом даже сама попыталась вызвать себе скорую.
У нас с парнем этим там истерика была.
А когда я забрала таки у Катюхи телефон и сама попыталась вызвать скорую, противный женский голос в трубке возвестил меня о том, что на моем счету 60 копеек и этого не достаточно для совершения звонка.
Потом я проснулась...

@темы: будни

---

никак не могу придумать название

Автор: ~Хисока~
Фэндом: Weiss Kreuz
Пейринг: Айя/Оми
Жанр: романс, флафф, яой, OOC, AU
Рейтинг: NC-17,
Размер: 4 160 слов
Дисклаймер: Не мое, не претендую.
Описание: Оми влюблен в Айю. Удастся ли младшему вайссу растопить лед в сердце Абиссинца?
Примечание: на самом деле это была первая работа в данной пейринге и я не хотела, чтобы все вышло так откровенно...
В любом случае жду отзывов.
От автора: приведено в божеский вид для  Хисока-Рицка, без которой бы всего этого и не было. Спасибо тебе, дорогая!

Холодно... Как же холодно. Нам внезапно отключили отопление из-за какой-то аварии. Цветы спасти почти не удалось. Работать в таких условиях и вовсе бессмысленно.
«Эти болваны в котельной вообще не умеют работать? Насос у них, видите ли, сломался… Так почините!» – от постоянного выяснения отношений с отопительной компанией нервы потихоньку начинали сдавать.
Кажется, из-за этого я сорвался сегодня на Кена, когда обнаружил, что произошло с цветами. Вайсс разбежались в разные стороны, оставив меня одного. Что ж... я привык к одиночеству.
– Черт, – ругнулся я в голос. От этого холода нигде не было спасу.
– Айя-кун, не ругайся, – окликнул меня из кухни Оми. – Насмерть же не замерзнем. У нас чай есть.
– Оми? – простуженный голос младшего Вайсса заставил вернуться к реальности. – Вот и пей свой чай, а я пойду в душ согреваться.
Из кухни показалась голова Цукиено:
– Ну не ругайся на меня, – чуть расстроенно.
Он еще что-то говорит мне, но все это остается за дверьми ванной комнаты. Горячие струйки воды так и не принесли желаемого тепла. Выйдя из душа в одних штанах и с полотенцем на мокрой голове, я направился прямо к себе.
«Холод собачий... – чихаю, подходя к своей комнате. – Если эти придурки в ближайшее время не починят свой насос, им не жить!»
Через некоторое время в комнату нерешительно постучались.
– Айя-кун...
– Чего тебе, Оми? – без разрешения войти холодным голосом отвечаю ему через дверь.
– Можно? – робко произносит младший Вайсс.
Вздыхаю и сдаюсь:
– Открыто, – лежу в темноте на кровати, запрокинув руки за голову.
Оми на цыпочках осторожно проскальзывает в комнату и присаживается на край кровати. Улыбается.
– Спасибо.
– Чего ты хотел? – перевожу взгляд на него.
– Просто... холодно, – тихо отвечает он.
– И что с того? – его наивность начинает меня раздражать. Приподымаюсь на кровати. – Мне тоже холодно, но я об этом хотя бы молчу, – неосторожно задеваю его за руку и понимаю, что она горячая. – Оми? А ну дай-ка… – касаюсь ладонью его лба. – Да у тебя жар, – подхватываюсь на ноги и, стаскивая с кровати одеяло, укладываю его в кровать, накрывая сверху.
– Правда? – Бомбей хлопает глазами и непонимающе смотрит на меня.
– Сейчас что-нибудь придумаем, – говорю скорее уж себе, чем ему.
«У Йоджи всегда была в запасе какая-нибудь дрянь на спирту», – спускаюсь в кухню и начинаю искать.
– Брэнди, портвейн, ром... И как он только пьет эту гадость, – перебираю бутылки и, кажется, нахожу. – Вот оно, саке.
– Оми, – смотрю на блондина, – мне нужно будет тебя растереть. – откидываю одеяло. – Потерпи.
Он согласно кивает и послушно стягивает свитер, ежась от холода.
Выливаю из бутылки на руку жидкость с характерным резким запахом и начинаю растирать тело мальчика. Ступни ног – это немного щекотно, поэтому забавно наблюдать, как он морщит носик. Ноги до колен, живот, грудь, плечи и руки.
– А теперь быстренько натягивай свитер, – дождавшись пока он это сделает, укрываю одеялом. – Как ты себя чувствуешь?
– Жарко, – он улыбается и касается моей руки.
– Вот и хорошо, – пытаюсь улыбнуться ему в ответ. Вот только самому все еще холодно.
– Залезай ко мне под одеяло? – тихо произносит он, заставляя меня удивиться.
– Может, я все-таки рядом посижу, пока ты не уснешь?
– Ты же мерзнешь? А я теплый. Принесу хоть какую-то пользу, – улыбка.
– Боюсь, как бы я тебя не заморозил окончательно, – пытаюсь пошутить.
– Ну, Айя-кун, – он бросает на меня умоляющий взгляд.
Приходится признать, что в чем-то он таки прав. На самом деле холодно... Сдаюсь и залезаю под одеяло.
– А тут и правда тепло.
– Вот видишь, – Оми прижимается ко мне и обнимает. Я замираю от проявления такой нежности. Но ведь он и вправду теплый. Это не может быть неприятно. Неуверенно обнимаю в ответ.
– Спасибо, Айя-кун... – благодарная улыбка.
– Не за что, Оми. А теперь засыпай, – провожу рукой по его голове.
– Не хочу... – тихо.
– Чего же ты хочешь? – удивленно.
– Не знаю... Мне и так хорошо, – он хихикнул.
«Все-таки было бы проще, если бы ты уснул...» – чуть сильнее прижимаю его к себе.
– Айя-кун... – совсем тихо. – Я... Я люблю тебя.
Удивленно замираю.
«Кажется, малыш решил таким образом выразить мне свою благодарность. Что ж…»
– И я тебя люблю, Оми. Как и всех вас...
– Айя... Я тебя люблю не совсем как всех... – еще тише.
Почему-то перед глазами всплыл образ Сакуры:
– А как?
– Я не знаю, как сказать, – растерянно.
– Ничего...
«Завтра он проснется и ни о чем не вспомнит. Это все жар... – касаюсь светлых прядей. – Я никогда не был силен в словах утешения. Все, что я могу ему сказать, он и так знает...»
– Я люблю тебя... – шепчет он перед тем, как уснуть.
Когда дыхание Оми выровнялось, я вздохнул с облегчением.
«И что же они все во мне находят? Я оградил себя от мира, от людей, от связей, которые делают человека слабее, но... Боли это не уменьшило... – я хотел было высвободиться, но побоялся разбудить его. – Что ж... придется засыпать тут...»
Меня разбудил телефонный звонок. Осторожно, чтобы не побеспокоить спящего мальчика, выскальзываю из-под одеяла. Как же холодно…
– Да?
Это была не самая приятная новость, особенно если учесть, что с нее и началось это утро.
– И когда вы его почините? ЧТО? Так купите новый! – я был в бешенстве.
«И что за грамотеи там работают?!»
Ставлю на кухне чайник и начинаю готовить завтрак.
«Кен так и не явился ночевать – видать, сильно я его задел. Вернется – обязательно поговорю с ним. Йоджи раньше двенадцати все равно не встанет. А Оми... – сознание упрямо рисовало воспоминания вчерашнего вечера. – Надеюсь, ему лучше…»
Чайник закипает. Взяв немного листков, которые обычно используются для лечения больных, размалываю их и добавляю в чай. Отношу в комнату.
– Ты уже не спишь? – удивленно. – Вот, выпей.
– Айя-кун... – он затравленно смотрит на меня. – Прости, что я вчера такое сказал...
«Он помнит... Странно...»
– О чем ты, Оми? Тебе приснился дурной сон?
– Нет, – настойчиво. – Я вчера признался тебе в любви... Прости.
– Давай сначала ты выпьешь чай, а потом мы все обсудим, – присаживаюсь рядом.
– Хорошо... – он послушно забирает чашку и выпивает ее содержимое.
– То, что ты чувствуешь, не может быть любовью. Привязанность, симпатия, дружба... но... любовь?
– Почему не может? – малыш едва не плачет.
– Мы оба парни, Оми. К тому же… Как можно любить такого, как я?
– А что такого? – он осторожно заглядывает в мои глаза. – Ты хороший...
– Не будь наивным. Во мне давно нет ничего хорошего, – качаю головой.
– С чего ты взял такую глупость?
– Ты совсем меня не знаешь, – поднимаюсь с кровати. – Завтракать будешь? – перевожу разговор на другую тему.
– Нет... – он отводит взгляд.
– Оми... – произношу с укором. – Таким, как мы, стоит забыть о чувствах, чтобы быть сильнее.
– Это не так, – Бомбей хмурится. – Мы не сможем вместе жить и выполнять задания, если не будем... семьей.
– Семьей? – он и вправду наивен. – И кем же ты меня видишь в нашей семье?
– Не знаю... – тихо. – Таких слов еще не придумано.
– Я вернусь через полчаса с завтраком. Есть тебе все равно нужно! – закрываю за собой дверь. Как жаль, что с таким мировоззрением и идеализмом ему приходится быть убийцей.
Через какое-то время кухня наполняется приятным ароматом.
«Нужно заварить еще чая...»
За всей это кухонной возней я и не заметил, как спустился Йоджи. Буркнув что-то о том, что у него сегодня выходной и съев на ходу бутерброд, он удалился...
– Ну и какая мы семья?
Беру тарелку с приготовленным и несу наверх. Стучу в свою же комнату.
– Оми, вот твой завтрак.
– Спасибо... – он отводит взгляд.
– Оми, – совсем не хочется видеть его в таком состоянии, – я не хочу быть причиной твоей грусти.
– Ничего, – он берет меня за руку, – Я успокоюсь и опять стану таким же, как всегда. Не волнуйся за меня.
«А малыш изо всех сил пытается держаться. Кажется, я был с ним слишком холоден...»
– Что я могу для тебя сделать?
– Поверь мне, – совсем тихо.
– Поверить? – переспрашиваю.
– Да... Я тебя люблю... Просто поверь в это. Я же ничего больше не прошу.
Ставлю тарелку на стол и обнимаю его.
– Прости, малыш... Я сделал тебе больно... Я... верю тебе...
– Спасибо... – Оми крепко меня обнимает.
– Тебе не за что меня благодарить. А теперь тебе нужно поесть. Что я, зря старался, что ли? – мягко улыбаюсь ему.
– Не зря, – он тепло и ласково улыбнулся мне в ответ.
«И что этот милый наивный мальчик нашел во мне?» – мысленно удивляюсь.
– Жар почти спал. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, спасибо.
– Я иду в магазин. Может, ты чего-нибудь хочешь?
– Можно я с тобой еще так посижу?
– Но Оми... – от его взгляда у меня внутри что-то дрогнуло.
«Я не должен вызывать у людей столь сильные чувства. Не должен».
– Прости. Я скоро вернусь, – почти выбегаю из комнаты.
В супермаркете было людно, и это раздражало. Выбрав все, что было нужно, я уже собрался идти к кассе, когда мой взгляд упал на большую коробку.
«То, что нужно», – улыбаюсь про себя, прихватываю ее с собой и отправляюсь домой.
Входная дверь хлопнула, известив дом о том, что хозяин вернулся. Быстро разложив продукты по полкам в холодильник, я отправился с коробкой наверх.
– Я вернулся. Смотри, что принес, – ставлю коробку на пол и достаю из нее калорифер. – Сейчас включим в розетку, и больше не будет холодно.
– Здорово! – радостно улыбнулся Оми. – Ты гений.
– Вот только он там был один. Поэтому забирай его себе.
– А может... – он краснеет, глядя на меня, так и не договорив.
Воздух в комнате постепенно нагревается.
Пропустив мимо ушей так и не заданный вопрос, добавляю:
– Пока я останусь с тобой тут, а потом...
«Потом тебе придется уйти», – почему-то не могу сказать этого вслух.
– Айя-кун... – он нерешительно обнимает меня.
«Ну вот, и что мне теперь с ним делать?»
– Оми... – с нежным укором. – Ты все еще слаб. Тебе лучше полежать и отдохнуть, – взываю к здравому рассудку блондина.
– Ладно... – он на секунду замирает, потом целует меня в щеку и краснеет.
Делаю вид, что ничего не произошло. Укладываю его в постель и накрываю одеялом.
– Тепло?
– Да... – он ласково смотрит на меня. – Спасибо.
Одобрительно киваю и встаю, собираясь удалиться.
– Айя-кун... – расстроено, – Ну не уходи...
– И что же мне делать? Я не знаю, как себя вести… – и, чуть помедлив, добавляю, – с тобой.
– Я тоже не знаю... Но совсем не хочу расставаться, – тихо.
Подхожу и присаживаюсь на кровати рядом:
– Хорошо. Я не уйду.
– Спасибо, – он берет мою руку в свою.
Все еще не могу привыкнуть к подобному проявлению любви и заботы. Все еще хочется убежать от этого. Потому что тот лед, которым я себя окружил... Он может его растопить. И тогда... Тогда я снова буду уязвим.
– Оми, – сам не знаю, почему решаюсь спросить, – Почему именно я? Не Кен, не Йоджи... Почему ты выбрал меня?
– Не знаю... – он серьезно смотрит в мои глаза. – Может, потому что ты... старше. Не по биологическому возрасту, а по своему отношению к жизни. Или потому, что для тебя я не домашний зверек. Ты хоть немного воспринимаешь меня всерьез. А может, просто потому, что тебе я нужнее. А еще ты самый красивый... Не знаю...
– Оми, – со слов младшего Вайсс мало что проясняется. – Никто ведь и не считает тебя домашним зверьком, – вздохнул. – Да и красота моя... Я многое отдал бы, чтобы не быть таким ярким и заметным, не привлекать так много внимания...
– Все равно я нужен тебе. И ты ничего с этим не поделаешь, – ласковая улыбка.
– Это еще почему? – непритворно удивлюсь его уверенности.
– Потому что иначе ты замерзнешь. Навсегда, – Оми поглаживает мою ладонь.
– А может быть, именно этого я и добиваюсь? – вздрагиваю и отвожу взгляд.
– Не надо... Тебе не станет лучше. Ничего не изменится. Только я уже не смогу тебя согреть, – тихо.
– Согреть? Меня? Но, Оми...
«Опять он... Как же мне объяснить, что ему нужен не я...»
– Зачем тебе это? Зачем тебе эта любовь? Зачем тебе я?
– Хочется...
– Вот и нашел бы себе другой объект для своих желаний. Я давно не играю в такие игры, – по привычке холодно и зло бросаю я. И, увидев, как огромные голубые глаза расширяются и наполняются слезами, понимаю, что погорячился. – Прости, малыш...
– Извини, Айя-кун... – он отворачивается, едва сдерживая слезы. – Я не хотел обидеть тебя.
«Ками-сама... Отчего-то так больно смотреть на то, как он страдает, и больнее всего понимать, что я причина его боли».
– Оми, – мягко касаюсь его щеки, вытираю слезы. – Я не хотел тебя обидеть. Ну не плачь... – сам не замечаю, как обнимаю его, стараясь успокоить.
– Ну и что мне теперь делать? – едва слышно.
– Подожди... Время лечит... – так же тихо отвечаю. – Быть может, когда-нибудь ты забудешь об этой любви, или, - делаю паузу, - все-таки сможешь растопить лед моей души.
– Я постараюсь, – он ласково улыбается мне сквозь слезы.
Вытираю его слезы и успокаивающе глажу по спинке.
– Ты ласковый... – почти удивленно говорит он.
– Глупости, – возражаю.
– А вот и не глупости, – он хитро улыбнулся, прижмуриваясь и ластясь, как котенок.
– Может, ты еще и знаешь меня лучше, чем я сам?
– Все может быть, – Оми высовывает кончик языка, показывая его мне, и тихо хихикает.
Совсем как маленький. Выпускаю-таки его из объятий и плотнее укутываю в одеяло.
– И откуда ты такой взялся на мою голову?
– Сам не знаю... – он пожал плечами.
Еще раз посмотрев на него тянусь, за книжкой.
– Не против, если я почитаю немного?
– Нет... – он кладет голову мне на колени и прикрывает глаза.
Открываю книгу и погружаюсь в чтение. Как только дочитываю главу, понимаю, что Оми уснул. Опускаю руку ему на голову и глажу по волосам. Чтение полностью увлекло меня. Дочитав до точки, вздыхаю и закрываю книгу. Чувствую полную удовлетворенность и спокойствие.
Заметив свою руку в волосах блондина, замираю. Провожу по светлым прядям. Приподымаю его голову, освобождая себя, и встаю.
– Айя-кун... – он невольно морщится и открывает глаза.
– Прости, я разбудил тебя.
– Я уже не спал, – он садится на постели.
Касаюсь ладонью лба:
– Температура немного повышена, но жар спал, – про себя радуюсь этому факту.
– Спасибо, что заботишься обо мне, – ласковая улыбка.
– Как ты вчера сказал, мы же семья.
– Может, не только? – робко.
– Оми!
– Что? – решительный взгляд.
– Мне кажется, ты торопишься с выводами.
– Ладно-ладно... – тихо. – Все равно я тебя люблю.
«Ками-сама...» – обреченно смотрю на него.
– Ладно. А теперь вставай – пойдем на кухню, я тебе чай сделаю. Нечего лежать целый день в постели.
– Хорошо, – он улыбается мне и встает.
Мы спускаемся на кухню. Я ставлю чайник и достаю из холодильника кусок пирога, а из шкафчика – те же листки, что и утром, размалываю и добавляю в чай.
– Вот, держи, – ставлю на стол перед ним. А через пару минут и сам сажусь напротив с кружкой горячего дымящегося напитка.
– Спасибо, – теплый взгляд.
– Не за что, – разрезаю пирог на два кусочка.
Заканчиваю с чаем и, помыв посуду, убираю ее обратно. На кухне, в прихожей и в коридоре слишком холодно...
– Я в душ, – он выскальзывает из кухни, оставляя меня одного.
Проводив Бомбея взглядом, поднимаюсь наверх. В комнате благодаря обогревателю и впрямь тепло. Достаю еще одну подушку и кладу на кровать
«Ничего не поделаешь. Придется потерпеть, пока починят насос и Оми выздоровеет, – хотя в глубине души прекрасно осознаю, что с выселением мальчика, так внезапно оказавшегося у меня в комнате, ничего не решится. А привязываться к кому-то всей душой после произошедшего с сестрой... Я дал себе слово, что не буду больше этого делать, но... Мой внутренний холод причиняет ему боль. Лучшим выходом было бы исчезнуть, но я сам на днях отказался от предложения переехать в Европу и работать в одиночку – вздыхаю и ложусь поверх одеяла. Может, Оми прав и он действительно мне нужен...»
Он возвращается неожиданно. На теле еще не высохли все капельки теплой влаги.
– А ну бегом под одеяло! – не хватало, чтобы Оми еще больше заболел.
– Как скажешь, – ангельский взгляд. Он ныряет под одеяло, прижимаясь ко мне. Сдаюсь под его взглядом, прижимаю к себе, глажу по голове.
«Странно. Мы лежим и молчим. В тоже время понимаю, что слова не нужны. Удивительное чувство».
Целую Оми в макушку и прикрываю глаза:
– Знаешь, почему я избегаю близких связей с людьми?
– Почему? – тихо.
– Слишком больно терять тех, кого любишь, – кажется, я еще никому не говорил этого. – И для меня лучше разучиться любить, чем снова испытать боль потери.
– Если ты кого-то любишь, боль утихнет, хотя бы на время, – он осторожно поглаживает меня по груди. – Иначе она не пройдет никогда.
– Я всегда теряю близких, – коротко отвечаю.
– Не факт... – серьезно.
– В моей жизни – факт.
– Ты просто жалеешь себя... – тихо.
Вздрагиваю и отталкиваю его. Не нужно было заводить с ним этого разговора.
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
– Забудь, – холодно отрезаю равнодушное слово.
– Прости. Наверное, я ничего не знаю про ту боль, которую ты испытываешь. Наверное, я не умею терять надежду. Я всего лишь люблю тебя, а этого слишком мало, чтобы... что-то изменить. Ты хочешь прогнать меня? – серьезно.
– Оставайся. Единственный, кому стоит уйти – это я. Я столько лет был сам по себе. И раскрываться перед кем-либо я не привык.
– Я тебя не отпущу, если останусь, – еще более серьезно.
– Я и до этого не сильно-то сопротивлялся, – устало улыбаюсь. – До сих пор не понимаю, зачем тебе такой жестокий тип, как я?
– Потому что на самом деле ты очень-очень ласковый, – он уткнулся носом в мою щеку.
Вздыхаю и обнимаю его в ответ, целуя в висок.
– Возможно, я был когда-то таким...
– Айя... А можно мне спросить, что случилось? – едва слышно.
– Ренджи убил моих родителей и попытался сделать тоже самое с моей сестрой… – сжимаюсь от воспоминаний. – У меня на глазах. Я был слишком мал и слаб, чтобы предпринять что-то... – картинки стали прокручиваться в голове, как при замедленной съемке. Стало не по себе. – Оми, зачем тебе это?
– Чтобы не обидеть тебя ненароком, – он тихо, осторожно касается губами моей щеки, – и чтобы попытаться утешить.
– Утешенье нужно было маленькому мальчику Рану. Мне оно не нужно!!!
– Не убегай от меня, – ласково, – я ведь сказал, что не отпущу. Если бы тебе, как ты все время говоришь, ничего не было бы нужно, ты бы сейчас не обнимал меня.
Удивленно смотрю на него:
– Хочешь, чтобы перестал? Вообще-то не я, а ты сейчас лежишь в чужой постели, – резонно замечаю. Уже второй раз он задевает мою гордость. Хотя, в чем-то он все-таки прав... Слишком долго я держал это все в себе.
– Не хочу, – тихий вздох.
Снова ловлю себя на мысли, что когда мы молчим, уединение нас сближает больше, чем любые слова... И почему так? Кажется, я уже привык к этому приятному теплу под боком и неуверенным объятьям.
Провожу рукой по его спине.
Он замирает в моих руках, а спустя мгновение невесомо касается моих губ своими.
«Оми, Оми...»
Перекатываюсь на кровати так, что он оказывается подо мной.
– И чего ты этим добиваешься? – внимательно смотрю на него.
– Любви. Ласки. Внимания. Всего, – невинная улыбка и сияющие глаза.
– А не слишком ли ты мал для всего?
– Айя-кун... – чуть укоризненно.
Целую его в щеку. Затем спускаюсь к шее, покрывая ее поцелуями сантиметр за сантиметром.
«Я не умею дарить ласку. Мне никто и никогда не был нужен, кроме моей семьи. Но... Что-то он все-таки задел в моей душе...»
– Айя-кун... – Оми прикрывает глаза, подставляя свою шею под мои поцелуи, и поглаживает мои волосы.
«Наша жизнь слишком быстротечна. Мы лишены того, что есть у нормальных людей – счастья. За него приходится платить слишком дорогую цену. Он хочет любви? Что ж... Я постараюсь ему ее дать», – поднимаю на него глаза и целую в уголок губ.
– Знаешь, Оми, если мы продолжим в том же духе, вряд ли я уже смогу остановиться, – честно сообщаю.
Вместо ответа он лишь тянется за очередным поцелуем. Я ложусь на бок и притягиваю его к себе.
«Кажется, сегодня я наконец выпустил на свет все то, что так долго скрывал в себе...»
Провожу рукой по спине малыша, зарываюсь под свитер. Понимаю, что почти бессмысленно об этом говорить, но все же:
– Оми, мы можем еще остановиться. Я не хочу, чтобы ты потом пожалел...
– Айя-кун, пожалуйста... Я тебя люблю... – умоляющий взгляд. – Я никогда не буду жалеть, – тихо.
– Ты уверен?
– Уверен, – серьезно.
Накрываю его губы своими и глажу рукой живот, грудь, как бы невзначай касаюсь сосков. Все еще мешает свитер, но я пока не решаюсь его снять.
Он обнимает меня, послушно раскрывая губы. Дыхание Оми сбивается. Не прерывая поцелуя, приподымаю его и начинаю освобождать от свитера. Пара движений – и он отправляется на пол.
Кончиками пальцев касаюсь юного тела, заставляя вздрагивать от каждого прикосновения. Описываю круги вокруг сосков, спускаюсь к животу, при этом ласково целуя Оми в губы. Он едва сдерживается, чтобы не застонать.
Целую его подбородок, шею… Покрываю поцелуями каждый миллиметр его тела, не забывая поглаживать спину и животик. Дохожу до сосков и начинаю мучить малыша. Один посасываю, легонько прикусываю, ко второму просто прикасаюсь рукой кончиками пальцем, то сжимая, то поглаживая. Он выгибается навстречу моим прикосновениям и стонет.
«Я знаю, малыш. Это слишком приятно для тебя».
Кажется, я сам начинаю возбуждаться. Поиграв еще немного с его сосками, опускаюсь ниже к животику, целую и щекочу его. Играю язычком с его пупком и снова целую. Отрываюсь от его тела и смотрю в затуманенные от желания глаза. Касаюсь рукой его штанов и легонько сжимаю выпуклость. Отпускаю и снова сжимаю.
Оми вскрикивает и прикусывает губу, невольно выгибаясь. Его щеки пылают. Он осторожно залезает ладонью под мой свитер и тихонько проводит ею по моей спине.
Касаюсь его руки губами и освобождаю себя от ненужной детали гардероба, отправляя ее вслед за первой.
«Остается не напугать Оми прикосновениями и самому сдержаться».
Поднимаюсь к нему и целую в губы. Рукой глажу живот, постепенно опускаясь ниже и ниже.
Проскальзываю рукой в его штаны и нежно поглаживаю там. Я никогда не думал, что прикосновения к другому человеку могут быть настолько приятны. Чувство, растущее внутри, незнакомое доселе, тем не менее, ни с чем нельзя спутать – это желание, лавиной обрушивающееся и сметающее на своем пути все преграды.
Освобождаю Оми от остатков одежды, обхватываю ладонью его промежность и начинаю медленно двигать в такт стучащей в висках крови и растущему желанию. Он вскрикивает, не прекращая стонать. Каждое мое прикосновение заставляет его вздрагивать и выгибаться дугой навстречу еще более откровенной ласке. С каждым мгновением поцелуи становятся все требовательней и глубже. Кажется, я сам уже теряю голову. Рука ласкает тело – спину, плечи, грудь, живот, пах и бедра... Я чувствую, как с его губ слетают стоны, даже когда целую его. Это возбуждает.
Прервав поцелуй, смотрю в затуманенные глаза и уже легонько касаюсь губ.
– Оми, – сам не узнаю свой голос, так хрипло он звучит. – Оми, – убираю с лицо непослушную челку. Почему-то так важно сейчас видеть его глаза.
– Я люблю тебя... – задыхающимся шепотом, будто откровение произносит он эти три слова, касаясь кончиками пальцев моей щеки.
Улыбаясь, целую его пальцы, затем его шею и ласково глажу по спине. Опускаюсь ниже, рисуя языком на его теле причудливые узоры. Дыхание сбивается, я сам едва сдерживаюсь, чтобы не застонать.
«Ками-сама! Оми...»
Губы касаются его живота, язык ласкает пупок, а ладонь мягко сжимает его пах. После очередного стона, сорвавшегося с губ Оми, внутри будто срабатывает какой-то механизм. Я накрываю губами его промежность и начинаю ласкать языком.
Крик Оми заполняет все пространство. Становится так жарко и горячо. Он невольно поддается бедрами вперед. Я лишь чуть глубже заглатываю, поддаваясь этому порыву. Ласкаю его головку, посасываю, ни на секунду не выпуская изо рта. Руки то сжимают, то поглаживают его ягодицы.
Цукиено кричит, задыхаясь от наслаждения. Нахожу пальцами кольцо мышц. Касаюсь его, поглаживаю и осторожно начинаю вводить палец. Он вскрикивает и неожиданно изливается. Проглатываю все до последней капли.
Глядя на его счастливое лицо, остаюсь доволен собой.
Пока он приходит в себя, освобождаю себя от давящих штанов и нижнего белья.
– Айя-кун... – нерешительно.
Целую его в щеку и ложусь рядом.
– Что, радость моя? – поцелуй и шепот на ухо.
– А разве ты ничего не хочешь?
– Оми, я... – целую в висок и прижимаю его к себе. Ну как ему сказать о таком? – Ты играешь с огнем... – во мне еще остается капля здравого рассудка, которая позволяет мне останавливать его, когда он начинает меня ласкать.
– Ну и что? – он нежно касается своей ладошкой моих сосков.
– Оми! – прижимаюсь к нему и выгибаюсь всем телом навстречу этой ласке.
«Он не понимает, к чему это все может привести...»
Моя рука скользит вдоль его позвоночника, поглаживает бедра и возвращается к ягодицам, сжимая и поглаживая их. Вспоминаю, на чем остановился до того, как малыша накрыл оргазм.
«Нужно все сделать так, чтобы Оми не испугался и не сжался, чтобы ему не было больно...»
Постепенно легкие касания переходят в жаркие поглаживания. Я осторожно начинаю вводить в него палец.
– Потерпи и просто доверься мне, – смотрю ему в глаза, чтобы уловить малейшее эмоциональное изменение и реакцию на прикосновения, продолжаю осторожно двигать пальцем внутри.
Он кивает, зажмуриваясь, и нерешительно тянется за поцелуем. Еще немного – и я уже чувствую, как он насаживается на мои пальцы. Отрываюсь от губ, с которых слетает разочарованный стон. Разворачиваю его спиной к себе.
– Может быть немного больно, – жарким шепотом предупреждаю его и целую в мочку уха. Сдерживаться на самом деле очень сложно.
Начинаю входить в него. Отверстие узкое, поэтому приходится прилагать усилие. При этом стараюсь не причинить ему боль.
– Потерпи, родной, еще немножко, – вхожу в него до конца.
Оми больно, он кричит. Но терпеть больше и сдерживать себя я не могу. Даю ему несколько минут, чтобы прийти в себя и начинаю двигаться. Сначала медленно и осторожно, но с каждой минутой все быстрее. С губ слетают стоны. Знакомое чувство эйфории и невесомой неги заполняет каждую клеточку тела, позволяя сознанию раствориться в этих ощущениях.
Рука неосознанно гладит его тело, сжимает соски, поглаживает живот и грудь. А когда доходит до паха, инстинктивно сжимая промежность, чувствую, как он напряжен и возбужден. Начинаю двигать рукой, подстраиваясь под уже заданный мною ритм.
Он кричит, утопая в удовольствии. А через пару мгновений моя рука становится влажной.
Мышцы Оми начинают хаотично сокращаться. Хватает еще пару толчков, чтобы оргазм накрыл меня с головой. Не знаю, стон или крик сорвался с моих губ, но, кажется, он заполняет собой все пространство вместе с яркой вспышкой света и охватившей мое тело негой.
– М-м-м-м-м... – он разворачивается ко мне, прижимаясь. – Я люблю тебя...
– Оми... – прижимаю его к себе, все еще тяжело дыша. – Что же ты со мной сотворил?
– Ничего... – он сонно улыбнулся. – Но тебе понравилось.
– Кому из нас понравилось больше – это вопрос, – улыбаюсь и невесомо целую его в губы.
– Мр-р-р-р-р-р-р-р-р-р... – еще более сонно.
– Засыпай, малыш. Теперь я всегда буду рядом, – накрываю нас одеялом и целую его в макушку.

@темы: Weiss Kreuz, Айя, Оми

---

Мартина

Дочитала третью книгу Вишневского и теперь меня ждет четвертая))
Все еще нахожусь под впечатлением Рождения. Немного холодно и бросает в дрожь. Но это ничего.
Я все больше влюбляюсь в стиль писания Януша. И совершенно ничего не могу с собой поделать *улыбнулась*
Это как откровение и именно то, что мне нужно в данный период жизни

"Одиночество" стало своего рода жанровой вехой, установив эталон романа о любви в эпоху интернета, и "Мартина" представляет собой не менее смелый эксперимент: центральная повесть сборника рождалась не в тиши писательского кабинета, а публично, в ходе обсуждения на студенческом интернет-форуме. Книга содержит несколько альтернативных окончаний, написанных не только Вишневским, но и неизвестными авторами-студентами.
"Мартина", говоря словами самого Вишневского, содержит "то, что более всего люди ищут в беллетристике: повествование о любви здесь и сейчас, о настоящей дружбе, о моральном выборе, о грехе, об одиночестве, об относительности истины, о смысле жизни и о счастье, которое мы часто ищем очень далеко, но которое постоянно рядом с нами и терпеливо ждет, пока мы заметим его и протянем к нему руку".

на этот раз всего 4 цитаты

Человек является Человеком на самом деле благодаря речи. Без слов не возникли бы идеи, которые привели к тому, что между изобретением копья и выводом на орбиту космической станции прошло всего лишь 12 тысяч лет. На самом деле людей в речи восхищает не ее миссия носителя прогресса. Их в словах восхищает то, что можно благодаря им пережить. И что такие переживания можно передать другим.
Никогда не задумывалась об этом с этой точки зрения. На самом деле, что было бы с человечеством, отними у него возможность говорить и выражать свои мысли? Как-то даже и представлять не хочется...
Любовь - это когда хочешь с кем-то переживать все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом собирать с кем-то ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой - помогать пережить насморк и долгие вечера, а когда станет холодно - вместе топить печь.
Теплые слова... Очень.
И что бы не представляла, перед глазами всплывают счастливые и улыбающиеся лица
Можно ли перестать кого-то любить... заочно? Она вспомнила фразу: "Твоя вера проявляется в том, что ты делаешь после прослушанной проповеди" - и подумала: моя любовь проявляется тогда, когда исчезает предмет вожделения.
Бывает и такое. Сейчас даже не вспомню, кого я так "любила", но то, что подобные чувства имели место быть в моей жизни, несомненно)
Фрейд постоянно искал дружбы, хотя был известен тем, что не умел ею дорожить. Он считал, и в этом парадокс, что дружба - одно из проявлений нарциссизма. Выбирая друзей, мы делаем ставку на их максимальное сходство с нами, чтобы увидеть себя в их глазах, словно мифологический Нарцисс в зеркале вод, с которым он не в силах расстаться.
А вот это утверждение застало меня врасплох. Никогда не думала, чтобы рассматривать дружбу в этом ракурсе.
Дружба - это прежде всего забота и понимание друг о друге.
Нарциссизм же является проявлением откровенного эгоизма. А в настоящих отношениях о нем стоит забыть...

ЗЫ. поход по инстанциям переносится на понедельник. Поэтому я сегодня высплюсь))

@музыка: Nickelback - Far Away

@темы: книги, впечатления, Вишневский

---

Безумие

Название: Безумие
Автор: ~Хисока~
Фэндом: Weiss Kreuz
Пейринг: Айя/Наги
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: G, ООС, AU
Размер: 3 151 слово
Дисклаймер: Не мое, не претендую.
Примечание: когда писалось читай игралось, у меня было ограничение – никакого яоя, упор на чувства, переживания, если таковые будут присутствовать. Плюс, возможно, один поймет что-то благодаря другому... И в итоге вышло вот это… в общем, читайте))
От автора: спасибо моей неизменной музе  Хисока-Рицка за прекрасную игру в асе!

Абиссинец брел по старому пыльному зданию.
Он отказался от последнего задания и надеялся на пару дней отдыха. Но ему не дали этих пары дней. Вновь появилась Мэнкс, что могло значить лишь одно – новое задание. На этот раз целью был телекинетик из Шварц. Он сошел с ума, или что-то вроде этого. Критикер сами толком не знали. Ясно было, что даже у Айи шансов было немного, и что вряд ли кто-то еще сможет справиться с миссией. Ведь неизвестно, что может натворить спятивший телекинетик, пока вернутся остальные Вайсс.
Выследить Наоэ оказалось не такой уж и сложной задачей. Он уже успел натворить шума, и дом, в котором его нашли, оцепили. Но никто не решался зайти внутрь.
Фудзимия идет, стараясь ступать неслышно. Любая ошибка может стоить ему жизни.

* * *

«Шум в голове. Непрерывный поток чужих голосов… мой крик… Я кричу? Что? Кому? О чем прошу? О чем умоляю? Я хотел быть свободным, хотел уйти от них. Я потерял себя в океане бессмысленных смертей. Чего я хотел? К чему стремился? Сейчас это не имеет значения. Я… Я схожу с ума…
Боль липкими щупальцами проникает в каждую клеточку моего тела. Я умираю изнутри. И если потерять контроль, вряд ли кто-то в будущем вспомнит, как выглядела страна Япония и кто там жил», – мыслей становится еще больше, их число увеличивается с каждым мгновением в геометрической прогрессии. Я уже не в состоянии справиться с ними. Сползаю по стене на пол, обхватываю руками голову. С губ срывается сдавленный стон, а с потолка сыпется штукатурка.
За углом слышится шорох, и я поднимаю глаза, чтобы устремить безумный взгляд на незваного гостя.
– Чего тебе? – слова застревают в горле, приходится несколько раз повторять эту фразу. – Уходи!
Но он не уходит. Входит в комнату и, поднимая катану, подходит ближе.
– Ты хочешь прямо сейчас стереть с лица земли весь город? – смеюсь в лицо своему врагу. Я узнал его, но для меня уже не имеет значения, кто передо мной стоит.
– А что тебе с этого? – заметно, что Айя колеблется.
– Ты готов обречь город и всю страну на гибель? – пустым взглядом смотрю сквозь него. – Хотя это всего лишь вопрос времени, – снова заливаюсь смехом. – Тебя ведь послали за мной. Ты пришел, чтобы забрать меня в ад, – сумасшедший взгляд и безумная улыбка на лице. – Так забирай! – обмякаю на полу, так и не осилив подползти к нему ближе. – Как жаль, что я заберу с собой стольких людей, – тихий шепот.
Я закрываю глаза и жду. Жду, когда холодное лезвие катаны проткнет мое тело, подарив избавление от этих невыносимых пыток. Но ничего не происходит. Внезапно образовавшаяся тишина заполняется голосами. Когда вокруг тихо, кажется, что они надрываются и кричат.
– Нет, – его спокойный голос разбивает воцарившееся молчание.
– Слабак, – у меня не хватает сил даже на то, чтобы поднять голову и посмотреть ему в лицо. – Я разрушу каждый дом в этом городе. Люди погибнут. Цунами накроет Японию. Да что угодно может произойти, а ты не хочешь меня убивать!!! – смеюсь и плачу одновременно. Вдоль стены проходит трещина, а с потолка посыпались остатки штукатурки. – Хотя, ты прав... Если я умру, апокалипсис наступит куда быстрее и страшнее.
– Прекрати хныкать и возьми себя в руки, – Айя убирает катану в ножны и садится рядом со мной. – Что с тобой случилось?
– Я схожу с ума, – устало улыбаюсь.
– Это я и так вижу, – Абиссинец старается не терять самообладания. – С чего вдруг?
– Шварц, – взгляд мгновенно становится полным ненависти, а трещина в стене – еще шире. В соседнем помещении взрываются лампочки.
– Успокойся... – он опускает руку мне на лицо и пытается заглянуть в глубину моих полубезумных глаз. – Успокойся и расскажи.
– Какое тебе до этого дело? А впрочем... Я хотел уйти из Шварц. Но это, как оказалось, не так-то просто. Из Эсцет невозможно уйти... живым... Для меня сделали исключение. Я не с ними, но все еще жив, – синие глаза странно блеснули.
– Что они сделали с тобой? – голос Вайсса звучал требовательно.
– Что-то ввели. Я не знаю... – пожимаю плечами. – Это не важно. Они не учли, что сила телекинетика, когда он сходит с ума, возрастает многократно. И теперь, где бы ни находился, я являюсь бомбой замедленного действия. Как только препарат подействует до конца и я потеряю самоконтроль, произойдет грандиозный бум.
– Ты должен попытаться держать себя в руках, – он хмуро смотрит на меня.
– А я что, по-твоему, делаю? – срываюсь на крик. В этот момент слышится скрежет разрушающихся стен, и комната погружается в клубы пыли.
Я чувствую, как кто-то прижимает меня к себе и выносит из рушащейся комнаты. Айя…
«Но зачем ему это?» – мысль потонула в потоке тысячи голосов, разрывающих мои мозги. Кажется, я кричу.
– Не слушай их. Найди любой другой звук и сконцентрируйся на нем, – его голос становится совсем другим. Он понимающе смотрит на меня.
– Зачем ты помогаешь мне? – будто первый раз увидев его рядом и осознав, что происходит, спрашиваю его.
– Я знаю, каково сходить с ума, – он отворачивается.
– Ты? – смеюсь ему в лицо. – А у тебя есть чувство юмора, Фудзимия.
Я пытаюсь подняться, держась одной рукой за стену, другой – за него.
– Нужно выбираться. Парни снаружи все еще хотят меня пристрелить.
– Если ты дашь слово слушаться меня, я помогу тебе выбраться.
– В няньки решил записаться? – теперь начинаю понимать Шульдиха. Он тоже был сумасшедшим.
– Нет. Просто не хочу слишком уж много проблем с тобой, – это уже было больше похоже на холодного и расчетливого Абиссинца.
«Ты даже не представляешь, сколько проблем у тебя будет теперь со мной…» – для меня все еще остается загадкой, зачем он это делает... Но думать об этом, как и о чем-либо другом, слишком мучительно.

* * *

Сон принес с собой облегчение и необходимый отдых. Ведь я слишком давно находился в напряжении и страхе, слишком давно не позволял себе просто расслабиться…
Голова раскалывается, но мыслей, казалось бы, чуток поубавилось.
Смотрю по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь.
– Как ты? – Айю, сидящего за столом с бумагами, я почему-то заметил не сразу.
«Значит, я в доме Вайсс», – отмечаю про себя краем сознания.
– Лучше, – слабая попытка улыбнуться. – Голова раскалывается.
– Сейчас принесу тебе что-нибудь от головы, – он едва слышно вздыхает. – Хотя лучшее средство, несомненно, катана.
– Вот, держи, – я даже не увидел, когда он вернулся.
Дрожащей рукой беру стакан.
– Надеюсь, ты мне яду не подсыпал? – кладу в рот таблетки и запиваю водой. – Спасибо.
Он забирает у меня пустой стакан и садится рядом со мной на кровать.
– А что ты скажешь остальным Вайсс, когда они меня увидят? К тому же... У тебя ведь была миссия... – прикрываю глаза. – Миссия уничтожить цель – меня. У тебя будут проблемы, Фудзимия. Зачем тебе они?
– Чтоб скучно не было. – Абиссинец хмыкнул. – Я найду, что сказать, не беспокойся.
«Да уж, за последние годы я отменно научился лгать», – чужая мысль разрезает мое сознание.
– Все мы лжем в большей или меньшей степени. Мы настолько погрязли в этой лжи, что уже сами не способны отличить, где правда, а где вранье, – на губах появляется улыбка.
– Ты знаешь, о чем я думал? – он хмурится.
– Я не телепат, – вздыхаю и открываю глаза.
– Я в курсе, – он еще секунду подозрительно смотрит на меня и отводит взгляд. – Надеюсь, ты понимаешь, что Критикер захочет тебя заполучить?
– Все хотят заполучить себе телекинетика, – сажусь на кровати, – но никто не хочет возиться со спятившим телекинетиком.
– Ну придется же мне, как ты выразился, возиться с тобой, – Айя пожимает плечами. – Просто, если у тебя все получится – это твой шанс выжить.
– Не только мой, но и ваш, – напоминаю с усмешкой.
– К сожалению, – он тихо фыркнул. – Ладно, расскажи, что ты чувствуешь?
Скептически смериваю его взглядом, но поняв, что это для моего же блага, решаю ответить:
– В теле странная тяжесть, граничащая с бессилием. В голове приглушенный гул и она кружится, – добавляю уже тише.
– Ты когда-нибудь пробовал медитировать?
– Какое это имеет отношение ко мне? Да, я медитировал. В начале моего обучения это стало полезным умением – позволяло сдерживать силу.
– Почему ты думаешь, что этого не хватит сейчас? – фиолетовые глаза внимательно смотрят на меня.
– Потому, что гул в голове слишком сильный и головокружение... – запинаюсь, понимая, что начал откровенно жаловаться. – Это мешает сосредоточиться, – отворачиваюсь.
– Мой учитель когда-то говорил мне, что не стоит сопротивляться тому в себе, что тебе мешает. Лучше понять, как это использовать. Что будет, если ты просто расслабишься, насколько это возможно, отключишь сознание, которое борется с гулом в твоей голове? – его голос звучит тихо.
– Ты не перестаешь удивлять меня, Фудзимия, – я послушно ложусь на кровать. – Как использовать, говоришь? Посмотрим… – прикрываю глаза и делаю так, как он сказал. – Постараюсь расслабиться.
«Это, пожалуй, сравнимо с тем, как ты делаешь работу, а тебя упорно кто-то пытается отвлечь. Так и здесь. Сознание хочет тишины и покоя, а голоса... Эти чертовы голоса в голове мешают...»
Пустой стакан со стола поднимается в воздух и начинает покачиваться, переворачиваться и подрагивать.
– Ты сопротивляешься, – его голос едва различим.
Он легонько касается моей щеки, невесомо поглаживая. Стакан замирает в воздухе. Это прикосновение приносит с собой непонятное спокойствие. Пытаюсь снова повторить попытку расслабиться. Минут пять лежу тихо и спокойно. Потом вдруг вздрагиваю и широко распахиваю глаза, тяжело дыша. Стакан разлетается на сотни кусочков и стеклянным дождем падает на кровать и пол.
– Похоже, придется запастись стаканами, – усмешка. – Но не так уж и плохо. И как прикажешь теперь это собирать? – он вздыхает, глядя на усыпанную мелкими осколками комнату.
– Я... я не знаю, – растерянно смотрю на него, все еще немного дрожа.
– Чего ты испугался? – мягко интересуется он.
– Глупости. Я ничего не испугался, – фыркаю, приходя в себя.
– Лучше бы ты был честным, – Айя садится рядом, прямо на осколки, и заглядывает мне глаза.
– В этом гуле я слышал голоса тех, кто сделал со мной все это, – отворачиваюсь.
– Теперь мы хотя бы знаем, что тебя мучает, – он кладет руку на мою. – Это уже неплохо. Нужно собрать осколки.
С благодарностью смотрю на него и откидываюсь на подушку. Голова страшно кружится, но я стараюсь не обращать на это внимания. Айя удаляется, вероятно, за веником и совком, чтобы убрать все то, что я натворил.
Сжимаю рукой край покрывала – в ладонь впились стеклянные осколки. Через секунду на кровати не было ни единой стекляшки.
Он возвращается в комнату и приступает к уборке. Я же пытаюсь вытащить из ладони застрявшие осколки.
– Ты же поранился? – обеспокоенный взгляд.
– Всего лишь царапина, – попытка улыбнуться. – А у тебя снова прибавилось работы, – намекаю на совок и веник в его руках. – От меня одни неприятности.
– Моя жизнь из них состоит, – усмешка. – Ты не слишком выделяешься на фоне общего количества.
– Могу и выделиться, если пожелаешь, – странно улыбаюсь.

* * *

– А у тебя есть молоко? – наконец нарушаю молчание. – Мне отчего-то жутко захотелось молока.
– Возможно, надо посмотреть, – он почти покончил с осколками. – Ты в состоянии спуститься на кухню?
– Я не настолько немощный, – сползаю с кровати и скрываюсь в дверях. Дохожу до кухни без происшествий. Открываю холодильник. Вижу молоко, беру пакет, и тут на меня вываливается все содержимое верхней полки, на которой он стоял. Снова звук бьющегося стекла, ощущение жидкости ступнями ног и плывущая перед глазами кухня.
– Я тебя больше одного не отпущу, – встревоженный Айя возникает за моей спиной. Он усаживает меня на табуретку, наливает в стакан молоко и вновь принимается за уборку.
Руки дрожат.
«На самом деле я – ходячая неприятность».
– Извини, – произношу чуть слышно.
– Ничего. Постарайся расслабиться и ничего не бояться, – секунду подумав, он наливает в стакан воды с валерьянкой. – Выпей, – достает тряпку и вытирает остатки моего погрома с пола.
Сижу, глядя на два стакана. Один с молоком, другой с водой. Тянусь ко второму. Беру в руки… и чуть не опрокидываю – всего трясет.
– Я не могу… не могу!
– Можешь, – он подходит ко мне, обнимая за плечи и ласково поглаживая мои пальцы, помогает поднести ко рту стакан. – Верь в себя.
Я прикрываю глаза, чтобы быстрее успокоиться и унять дрожь. Немного помогает. Настолько, что я выпиваю всю воду.
– Спасибо. Но тебе вовсе не обязательно делать это, – обреченно смотрю на него. – Я так жалок, что самому себе противен.
– Глупости, – серьезный тон. – У тебя просто трудности. Это пройдет.
– Трудности? – улыбаюсь. – Трудности у тебя, а у меня проблемы, – тянусь за молоком и уже самостоятельно выпиваю его.
– Придираешься, – усмешка на тонких губах. – Ладно уж. Пойдем тебя купать. Ты весь грязный. А потом спать, – он протягивает мне руку.
Что-то есть в его голосе такое, что заставляет меня успокаиваться. Ни минуты не сомневаясь, беру его за руку. Такая теплая ладонь…
– Хорошо, – улыбаюсь, – я доверяю тебе.

* * *

В ванной стаскиваю с себя верхнюю одежду, но едва не падаю, когда дело доходит до штанов.
– Не знаю, что они туда намешали, но с координацией явно что-то не то, – попытка пошутить.
«Но зачем? Чтобы не выглядеть глупо в его глазах? Хотя... Куда уже глупее. Или, может, чтобы скрыть свой страх – страх беспомощности, уязвимости, бессилия и слабости?»
– Думаю, это пройдет прежде, чем я привыкну тебя раздевать, – он помогает мне избавиться от одежды.
– Привыкнешь? – повторяю за ним, не до конца понимая, что это значит.
«Он все равно будет возиться со мной и нянчится? Ума не приложу, зачем ему все это?! Я уже не в том состоянии, чтобы разрушить город. Квартиру или дом – запросто, а так... Просто не в себе, но... Он все равно здесь, заботится обо мне. Раздевает…», – от осознания последнего смущенно опускаю глаза.
Кое-как залезаю в ванну и встаю под горячие струйки воды. Вода не только очищает, но и успокаивает. Я расслабляюсь и закрываю глаза. А когда его руки осторожно касаются моей головы, я не сразу понимаю, что происходит. Но потом хочу, чтобы Айя мыл мои волосы и придерживал за плечи как можно дольше.
Он заворачивает меня в большое пушистое полотенце, и мы возвращаемся обратно в комнату. Мне уже значительно лучше. Вода будто не только смыла грязь с моего тела, но и очистила душу.
Укутываюсь в одеяло. Но как только его рука перестает меня касаться, я ощущаю внутреннюю пустоту и холод. Я замираю, испытывающе глядя на него. Айя колеблется, но недолго.
– Наги, я очень устал. Подвинься немного, – он достает из шкафа второе одеяло, а я послушно подвигаюсь. Это ведь его кровать. Он раздевается и ложится рядом. Совсем близко. Его руки обнимают меня и легонько прижимают к себе.
– И все-таки тебе не обязательно все это делать, – шепчу, проваливаясь в сон.

* * *

Просыпаюсь ближе к обеду. Мне тепло и уютно. Гул немного стих, а дрожь прошла. Айя и вправду сотворил со мной чудо.
Разлепляю веки:
– Доброе утро, – улыбаюсь ему.
– Доброе, – заботливый взгляд фиалковых глаз.
«Я никогда даже не мог помыслить, что Фудзимия может быть таким… нежным и заботливым».
– Как спалось?
– Прекрасно, – честно отвечаю ему, – мне уже значительно лучше, – присаживаюсь на постели, и только сейчас понимаю, что совершенно раздет. – Я бы хотел одеться.
– Твою одежду надо стирать, – задумчиво произносит он. – Могу дать тебе свою юкату, она будет тебе не так велика, как все остальное.
– Все, что угодно, только бы не совсем без ничего, – отчего-то смущаюсь и отвожу взгляд.
Дождавшись, пока он выйдет, вылезаю из-под одеяла и одеваюсь. Юката на самом деле велика, но это уже хоть что-то. И стоя вот так посреди комнаты Айи в его одежде, я вдруг почувствовал, что мне ужасно хочется прикоснуться к нему, ощутить тепло его ладони своей рукой…
«Кажется, я все-таки окончательно спятил».

* * *

– А когда возвращаются Вайсс? – похоже, сейчас этот вопрос стал меня тревожить все больше.
– Послезавтра. Но тебе не нужно волноваться об этом, я же сказал, – спокойный ответ. Он даже не поднял глаз на меня.
– Я уйду... – тихо. – Послезавтра меня не будет.
– Никуда ты не уйдешь, – Фудзимия резко оборачивается.
– Уйду, – грустно смотрю на него. – Ты почти излечил меня своей заботой и теплом. Я не знаю, как тебе это удалось, но это оказалось сильнее моего сумасшествия. Я... я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. А в следующий раз, когда мы встретимся... – не могу договорить. На глаза наворачиваются слезы. Умом я понимаю, что это лучший выход из сложившейся ситуации для нас обоих, но сердцем... Не могу... Не могу сказать ему, что в следующий раз он сможет закончить свою миссию... что все будут довольны...
Но даже сейчас он продолжает меня удивлять. Айя подходит ко мне и, подняв мое лицо за подбородок, заглядывает в глаза:
– Нет, малыш... Я не дам тебе уйти. Особенно после таких слов. Мелкие неприятности не стоят того, чтобы тебя прогонять, понял?
– Но... я... – утыкаюсь лицом ему в плечо, обнимая. – Зачем тебе все это? Зачем тебе я? – я вовсе не собирался произносить этого вслух. Как-то само вырвалось.
– Ты... Наги, я просто не могу тебя оставить, – он все еще обнимает меня и бережно прижимает к себе. – Пойми, ты в несколько секунд привнес в мою жизнь что-то, что я считал давно умершим. Я не знаю, что это, но я никогда тебя не отпущу.
Его слова… я замираю…
– Спасибо. Я не заслуживаю этого, но... спасибо, – поднимаю на него глаза, из которых все еще катятся крупные слезы.
– Заслуживаешь, – он вытирает соленые капли с моих щек и ласково улыбается. – Поэтому ты останешься со мной. Ясно?
«Остаться с ним? За что мне это счастье? Может, только ради этого стоило сходить с ума?» – я смущен и растерян.
– Я боюсь того, что меня ждет, – тихо начинаю я. – Ведь я готовился к смерти, ждал ее, как избавления от страданий. А потом пришел ты и спас меня, подарил еще один шанс на жизнь. Я боюсь неизвестности, боюсь будущего, так как не знаю, что меня ждет… что нас ждет.
– Не бойся, – он успокаивает меня. – Я буду защищать тебя от всего плохого. И буду рядом.
И я охотно верю. Ему одному. Одному во всем мире.

* * *

– Странный ты, малыш, – тихо.
– Почему это? – искренне удивляюсь его словам.
– Глядя на тебя, я часто вспоминаю свою сестру, – едва слышно.
Отвожу глаза.
«Это не то, что я хотел услышать, но... Я напоминаю ему ту, что значит для него очень многое. А значит…»
– Наверное, дело в том, что до этого я любил только ее... – еще тише.
– Любил только ее, – машинально повторяю за Айей... – Ты же сейчас не?.. Любил? – на лице появляется улыбка. – Нет.
«Он не может. Как он может любить кого-то еще? Тем более любить меня... меня... Это я, кажется, влюбился... Но он...»
– Тебя что-то смущает?
– Нет, ничего, – поднимаюсь из-за стола и отправляюсь в гостиную.
Только сейчас, придя в себя, я могу оглядеться по сторонам и как следует рассмотреть место, в которое попал. Светлая просторная гостиная. Такая уютная и живая. Да, именно живая. В ней чувствуется что-то от каждого, кто живет в доме. Спортивный журнал Хидаки, нелепая бейсболка Цукиено, а на столе смятая пачка сигарет Кудо. Каждый оставил частичку себя в этом месте. Это их дом. Дом Вайсс. Настоящий. Без фальши и лжи.
Я и не услышал, как Айя подошел сзади и осторожно привлек меня к себе. В его объятиях так тепло и по-настоящему хорошо. Его ладони гладят мои волосы, а губы нежно касаются моего виска.
– Айя? – удивленно смотрю на него и крепче прижимаю к себе.
– Молчи... – едва слышно произносит он.
– Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким ласковым и нежным,– тихий шепот.
– Я просто забыл это несколько лет назад...
– А теперь вспомнил об этом? – мой голос звучит еще тише.
– Ты меня заставил... – он улыбается мне.
– Я рад этому, – улыбаюсь в ответ. – Менять свою жизнь, когда ты к чему-то так привык, не всегда приятно.
– Но ведь неплохо получилось...
Легонько касаюсь губами его щеки.
– Наги...
Я улыбаюсь и ласково смотрю на него. А через мгновение Айя касается губами моей улыбки. Замираю, прижимаясь к нему всем телом. Когда же осторожное касание вдруг прерывается, нерешительно поднимаю на него глаза – сияющие, смущенные и счастливые. Чуть сильнее прижимаю его к себе, наслаждаясь этим мгновением.
Я все еще не понимаю, что произошло, но точно знаю, что это начало чего-то нового. И, кажется, что теперь я не только пришел в себя, но и обрел новый смысл жизни.

@музыка: Limp Bizkit - Behind Blue Eyes

@темы: Weiss Kreuz, Айя, Наги Наоэ

---

Еще один сумасшедший день.
Была на 2-х заводах, надышалась всем этим ужасов, а толку то ноль.
Кто ж знал, что будет кризис и что стране будет наплевать на собственную экономику?
Кто знал, что воспребаванная на тот момент специальность через 5 лет никому не будет нужна?
И почему я училси не на крановщика?
Все, поеду в Польшу собирать грибы
Так... все... это уже нервный истерический смех начинается...

Надо успокоиться и взять себя в руки. И если не отдыхать или продолжать искать, где я все-таки буду нужен, то хотя бы дописывать диплом))

ЗЫ. Заходим мы на завод полупроводников. Я ж рассказываю, зачем пришла и что я из себя представляю, тычу тетке из отдела кадров резюме. Она смотрит на него, на меня и говорит такая: "А все. мест нет - отдел главного энергетика уже укомплектован". Дала номер, и вкрадчиво так добавила: "Вот были бы вы парнем"
упустим дискриминацию по половому признаку
И тут дед мой говорит гениальную вещь: "Все, Катерина, будем делать из тебя трансвестита"
Чтоб я еще раз куда-нибудь с ним в люди пошла - ДА НИ В ЖИЗНЬ!

@темы: будни

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Хочу себе эту песню!!!

Вчера икала слова песни и наткнулась на ту, которую знаю еще с детства. Не помню, от куда именно и почему. Просто знаю - может даже в школе пели ее. Теперь хочу найти в mp3 формате. В сети выдает исполнителя некого Хасана Мусаева, но это такой ужас, что я не выдержала и минуты его голоса. Должен же быть нормальный, пусть даже и старый, вариант...

Где-то на свете, на краю земли,
Белые розы у замка цвели.
Девушка в замке старинном жила,
Девушка эта колдуньей была.

Хрустальный замок до небес,
Вокруг него дремучий лес.
Кто в этот замок попадал,
Назад дорогу забывал.

Звёзды над замком встают в хоровод,
Слышно как где-то колдунья поёт,
Замок хрустальный встаёт под луной,
Путников манит на отдых ночной.

Хрустальный замок до небес,
Вокруг него дремучий лес.
Кто в этот замок попадал,
Назад дорогу забывал.

Как-то под вечер с охоты на лис,
Ехал с дружиной молоденький принц,
Песня раздалась и под луной,
Замок возник красоты неземной.

Хрустальный замок до небес,
Вокруг него дремучий лес.
Кто в этот замок попадал,
Назад дорогу забывал.

В белом колдунья у замка стоит,
Нежно ручкой принца манит,
"Иди же, иди же, не бойся меня!" -
И в замок колдуньи погнал он коня.

Хрустальный замок до небес,
Вокруг него дремучий лес.
Кто в этот замок попадал,
Назад дорогу забывал.

Куда ты принц коня ведёшь,
Ты в замке пропадешь,
Она на век тебя пленит,
Потом оставит в замке том.

Но злая колдунья была влюблена,
Все заклинанья забыла она.
И сказочке этой приходит конец,
И принц ее завтра ведет под венец.

Они покинули дворец,
И опустел дремучий лес.
Ну а на следующую ночь
Исчез из леса замок прочь.

Хрустальный замок до небес,
Вокруг него дремучий лес.
Кто в этот замок попадал,
Назад дорогу забывал.

---

Сегодня ровно 15 лет, как моя зайка у меня живет)
Поэтому эту запись я посвящаю ей *тепло улыбнулась, глядя на свернувшийся клубочком комочек у меня на кровати*
Так что, с 15-м годом совместной жизни, Алиса!



Правду говорят, что питомцы похожи на хозяев. Вредная - вся в меня *смеется*

@темы: будни

---

Для сестренки)

Когда я среди кучи разных томов манг нашла эту прелесть, сразу же подумала о тебе *улыбнулась*
Захотелось подарить тебе кусочек позитива и веселья
Чии бесподобна *смеется*


Как только разгребусь с дипломом, засяду за Чии) А то не дело, что 2 сезона лежат без дела))

@музыка: Loona - Hijo de la Luna

@темы: будни

---

Асато с яблоком

До последнего не знала, стоит ли мне его рисовать, или нет...
Получилось миленько))
Теперь осталось подождать и узнать, попадет ли он по назначению, или...
До последнего буду верить и надеяться на благоприятный исход))

@темы: Цузуки, Yami no Matsuei

---

>DiN

Добро пожаловать, >DiN<!
Рассполагайтесь. Что привело Вас сюда?
ЗЫ. могу ли я обращаться на ты?

@темы: приветственное, ПЧ