драббл

[Es-gibt-kein-Weg-zuruck]

небольшой драбблик
Фэндом: Weiss Kreuz
Пейринг: Йоджи/Айя
Жанр: ООС, ангст
Размер: 653 слова

Дождь, начавшийся так не вовремя разбудил только что заснувшего Кудо стуком холодных капель о стекло. Кажется, за окном был настоящий ливень. Одернув занавеску, Йоджи замер – в свете фонаря угадывался знакомый силуэт их лидера.
- Черт, Айя, - не долго раздумывая, Балинез, схватив зонтик, выбежал на улицу и застыл в дверях. Фудзимия стоял, равнодушно глядя на небо, а дождь беспощадно его поливал. Лидер Вайсс плакал…
- Эй, Айя, идем в дом. Совсем намокнешь, - наконец, придя в себя, пробормотал блондин, подходя ближе.
Равнодушный взгляд глаз цвета сирени скользнул по нему и Айя лишь отрицательно покачал головой.
- Но ведь ты можешь заболеть, - Йоджи подтолкнул напарника в сторону магазина, но тот, казалось, не собирался двигаться с места. – Да что с тобой такое?
- Айя… - слова давались Фудзимии с трудом, их едва можно было различить, но Йоджи услышал. – Ее больше нет…
Кудо ошарашено смотрел, как по щекам самого скрытного и замкнутого человека, какого он только знал, стекали соленые капли, растворяясь в дожде. Балинезу захотелось прижать к себе напарника, успокоить, излечить его душу, но он хорошо знал по себе, что такие раны быстро не заживают. Но слова, которые он услышал спустя несколько мгновений, заставили его вздрогнуть.
- Я ухожу. Из «Конеко», из Вайсс… Уеду в другой город, другую страну…
- Но куда… куда ты поедешь, Айя? – Йоджи ощутил, что если позволит напарнику сейчас уйти, то больше не увидит его никогда. А терять снова кого-то близкого, отдавать его холодному и равнодушному «навсегда» он явно не хотел.
- Тебе ли не все равно, Кудо? Оставь свою фальшивую заботу и сожаление для кого-то другого. Вы прекрасно проживете и без меня. Вайсс – это лишь пешки, а в игре принято жертвовать фигурами. Иллюзия дружбы не для меня, а семья… семьи у меня больше нет, - он развернулся, чтобы удалиться, но на мгновение пошатнулся. Отбросив в сторону только мешающий зонт, Йоджи удержал его, когда Абиссинец едва не упал.
- Ты напуган. Напуган и переполнен болью, - тихо произносит Балинез, уткнувшись лицом в мокрые красные пряди. - А пока тебе больно, решил разорвать все связи, чтобы не к чему было привязываться, чтобы уйти без сожаления, чтобы быть свободным и убежать, как последний трус. Айя, которого я знаю, никогда не предавал напарников и не сбегал от них. Айя, которого я уважаю, всегда бесстрашно встречал опасность лицом к лицу. Айя, которого я люблю, никогда не решился бы поставить на себе крест и похоронить себя заживо. Никогда. Ты должен жить. Уже не ради нее, но ради себя. Жить вопреки всему на свети, - слезы проступили в изумрудных глазах от осознания собственной беспомощности.

Звуки льющейся в ванной воды немного успокоили Кудо. Ему таки удалось дотащить напарника до ванны, но от дальнейшей помощи тот отказался. Поэтому сейчас Йоджи заваривал зеленый чай, который так любил Айя. Сейчас Фудзимии необходимо было выпить чего-то горячего и хоть немного отдохнуть. Время – вот единственное, что могло ему помочь. Груз наших грехов, потерь и неудач постоянно давит на плечи, желая сломить и раздавить своим весом. Йоджи мечтал о том, чтобы облегчить Айину ношу.
- Айя, ты в порядке? – он осторожно постучал в ванну, но ответа не последовало. То, что он увидел, второй раз за день заставило сердце Кудо болезненно сжаться. Айя, в плаще, штанах, рубашке и даже ботинках, сидел, подставив голову обжигающим струям воды. Его била мелкая дрожь.
Чертыхнувшись, блондин принялся освобождать Фудзимию от одежды. Бережно завернув того в полотенце, он помог Айе дойти до комнаты и уложил в постель.
- Смысл в жизни найти сложно. Но еще сложнее жить, лишившись его… Ей бы хотелось, чтобы ты жил… - Кудо хотел было уйти, но Айя удержал его, схватив за футболку.
- Останься…
И он останется. Не только до утра, а насовсем… Пока смерть не настигнет на очередной миссии. Но пока у Йоджи есть время, он будет рядом… Чтобы заглушить чужую боль, чтобы подарить смысл для существования, чтобы просто жить… Жить ради тех и с мыслями о тех, кто оставил их… Ведь теперь каждый из них жил за двоих. А такая жизнь бесценней вдвойне…