Натягала цитат... для себя... снова... самых любимых... так что пусть лежат...
читать дальше- Я очень люблю работу, - заверил его Йоджи. – Я часами могу смотреть, как работают другие.
- А с какой радости нас разоблачат? Мы будем отлично смотреться, – сказал Йоджи. – Если бы мы жили в Голландии, я вполне мог бы быть айиным мужем. Если бы только Айя захотел...
Кен хрюкнул от смеха.
Айя поднял глаза от газеты и с непередаваемым выражением посмотрел на Йоджи.
- Он не хочет, отстань же ты от человека, - Кен по себе знал, что йоджины шутки могут достать.
- Ну что значит – не хочет!? – возмутился Йоджи. – Все хотят – а он не хочет?!
С того дня, когда погибла его семья, Айя оледенел внутри.
Он перестал мечтать. И перестал хотеть. ...
В нем как будто что-то застыло, смерзлось в холодный, жесткий ком, и его работа на Критикер подходила к этому внутреннему ощущению.
А потом в его жизни появился Йоджи.
С его мечтательными сияющими глазами, хулиганской улыбкой, с его постоянными шуточками и несносными выходками. Без комплексов и, кажется, без царя в голове.
Йоджи мешал его внутренней борьбе хотя бы потому, что с Йоджи Айе все время чего-то хотелось.
Хотелось смотреть на Йоджи – с застенчивым, глубоко спрятанным восхищением. Айя искренне считал Йоджи самым красивым мужчиной, которого когда-либо видел. Прикасаться к нему. Гладить золотистые, спутанные волосы. Запустить руки ему под майку, прижаться к нему всем телом.
Айя вырывал в себе эти желания, как сорняки, но новые ростки – нежные, беззащитные - робко и упрямо лезли наверх.
это мазохизм - читать такие фики... они заставляют думать, но что еще более печально - заставляют вспоминать...
когда-то и я запрещала себе мечтать... да и сейчас не особо разрешаю...
- Так хорошо, что ты на меня больше не сердишься, - сообщил Йоджи, поудобнее устраиваясь на айиных коленях.
- Кто тебе сказал? – сухо спросил Айя.
- На нас Асато из окна смотрит, - сказал Йоджи. - Айя, погладь меня.
Айя машинально погладил его по волосам.
- Скажи: Йоджи, - подсказал Йоджи. - Красивый. Хороший.
- Йоджи, - сказал Айя. – Пьяная скотина.
- Скажи: Йоджи, я тебя обидел.
- Йоджи, алкоголь делает людей животными, – сказал Айя.
Йоджи поймал айину руку, раскрыл её и поцеловал в ладонь.
- А еще можно так, - мечтательно сказал он. – Дорогой, милый Йоджи, я больше никогда не буду тебя обижать. Что бы ты ни сделал.
- Еще раз такое устроишь, изобью, - коротко пообещал Айя.
Любовь к Айе была чем-то настолько ценным и прекрасным, что сама идея – убить это в себе, казалась ему дикой, отвратительной, как убить часть себя.
И Йоджи перестал с собой бороться. Он делал то, что ему хотелось - демонстрировал Айе свою любовь каждым жестом, каждым взглядом. Он перестал себя бояться.
Он чувствовал, что ходит по краю пропасти.
Но Йоджи было так легче.
на этом моменте я всегда плачу...
когда-то мне сказали, что самое страшное преступление - это пытаться убить любовь...
и я не могу не согласиться....
В отличие от Айи, Йоджи не был самодостаточным человеком. Он чувствовал себя счастливым, а свою жизнь – наполненной и осмысленной, только тогда, когда у него был любимый человек. О котором он мог бы заботиться, которому он был бы нужен. Которого он мог бы любить.
Раньше этим человеком была Аска. После того, как её не стало, в душе Йоджи образовалось что-то несчастливое, холодное, пустое.
Он хотел любить. Он хотел быть счастливым. Он все время мечтал об этом.
Все свое желание боготворить, обожать, заботиться, его нежность, его страсть - хлынули отчаянным потоком в это русло – любви к Айе.
Вот только: Айя не позволял себя любить. Айя был трудный, замкнутый, недоступный.
...но ведь любимых не выбирают, ведь так?
- Ты даже не представляешь, как я с тобой... что ты со мной... - непонятно сказал он.
Айя так и не узнал, что он хотел спросить.
Дикие вопли с берега отвлекли их внимание.
- Йоджи! Йо-джи-и-и!!! Айя!! Быстрее сюда!
- Так бы и убил, - пробормотал Йоджи сквозь зубы.
ЗЫ, удивительно, но спать совершенно не тянет....
UPD 16.06.13: за два дня осилила "Божественный ветер". Это, пожалуй, единственная вещь на ББ, которая реально заинтересовала вот так, чтоб прям до дрожи. И весь фанфик это ощущение никуда не уходило. Я дрожала и плакала, плакала и дрожала, восхищаясь работой... она на самом деле шикарна
Некоторые цитаты временами убивали, возвращая воспоминания... возвращая что-то очень родное и.... любимое
читать дальшеИнтересно, что чем сильнее становились его чувства, тем меньше он мог об этом говорить. Как будто слова могли что-то обесценить. Разве можно говорить вслух о таких вещах?
не знаю, как раньше, но сейчас я стала именно такой...
один в один...
Этот Ран... он вообще поверг меня в состояние прострации, когда читаешь и понимаешь, что это о тебе...
И еще сны... ему постоянно снились сны. Снились Йоджины руки, которые умеют делать так приятно. Йоджи занимался с ним любовью – самозабвенно, как в последний раз, как всегда делал – и Айя инстинктивно сдвигался на другую половину кровати, искал близости, хотел... так сильно хотел. И просыпался с ощущением огромной утраты.
Йоджи научил его любить. В глубине души Ран знал, что без этого его самодостаточность и уверенность в том, как надо, не многого бы стоила.
я не могу... не могу это описать, но, черт возьми, почему?
неужели каждая история будет напоминать? или только каждая история об этих двоих? Айя... Йоджи...
Ты действительно думал, что такого, как ты, можно любить?
я вот снова разучилась в это верить... как и Ран, считая не достойной...
мы - сами себе самые жестокие палачи.
Когда любишь человека – видишь его таким, каким его создал Бог. Йоджи когда-то прочитал эту мудрость на обертке от печенья и был согласен на все сто процентов. Айина жесткость смягчалась внутренней одухотворенностью. За внешней резкостью и замкнутостью Йоджи видел человека чести, редкой душевной чистоты. Ранимого. Гордого. Красивого. В котором он, Йоджи, по-настоящему нуждался.
комок к горлу подступает....
– Мы не сможем быть вместе.
Это был типично Айин тайминг и Айин стиль выяснения отношений. Йоджи думал, что привык к этому, но каждый раз понимал, что ошибался. Ему показалось, что у него что-то оборвалось внутри.
– Ты этого не хочешь? – спокойно спросил он.
– Хочу.
– Тогда в чем проблема?
– Я не умею доверять.
Йоджи закрыл глаза и выдохнул с невыразимым облегчением.
– Так научишься, – вслух сказал он.
да уж, многому в этой жизни нам приходится учиться. в том числе и доверию....
Йоджи никогда в жизни так сильно не влюблялся.
Никогда не был так счастлив.
И ни с кем у него не было такого страха, с самого начала – что потеряет, что не сможет удержать.
иногда такое бывает, что встречаешь в факфиках слишком много личного - ощущения, чувства, мысли... слишком много... больше, чем тебе бы того хотелось...
Мусо говорил с Айей с большим уважением. Он, как и Йоджи, явно считал Айю достойным. Беда в том, что сам Айя так не считал. Его внутренний суд выносил беспощадный приговор, раз за разом.
именно...
наверно, это глупо находить сходство с персонажами фанфиков... но блин... ведь реально сама через это же прохожу...
Он не мог бы объяснить, почему свет клином сошелся на Айе. Это был самый драйвовый из всех Йоджиных романов – и в тоже время только с Айей он чувствовал себя спокойным и счастливым.
Айя был его самым близким человеком, его другом, братом, любовником – и все-таки иногда у Йоджи появлялось ощущение, что он натыкается на какую-то невидимую стену. Это случалось, когда Айя уходил в себя, и Йоджи не мог до него достучаться.
все мы строим свои стены... какие-то защитные устройства. спасаясь за ними, как в убежище.
вот только от жизни не спрячешься. ни за какими стенами... со временем только исчезнут те, для кого будет важно, чтобы они исчезли...
Ран был сам себе наиболее жесткий судья, и о своих собственных ошибках не забывал никогда.
мы бываем наиболее беспощадны именно к самим себе...
– Но зачем я тебе все это рассказываю, если тебе на него наплевать?!
– Я этого не говорил. Я...
– Что – ты? Ну что – ты?! – запальчиво сказала она. – Тебе хочется узнать, кто первый сломается? Так ты уже проиграл. Ран никогда не сделает первого шага. И знаешь, почему?
Йоджи увидел, что она сдерживается, чтобы не заплакать.
– Потому что он просто не знает, как это делается, – срывающимся от обиды голосом выкрикнула она.
Ведь сегодня у нас с тобой маленький праздник, а? – сказал он своему отражению в зеркале. – Прощание с иллюзиями и начало новой жизни, правильно?
«Мне не о чем с тобой разговаривать».
больно *шепотом* как же больно...
Сегодня ночью Йоджи будет счастлив с ней. Эта девушка будет ласкать его, любить его. Она не скажет ничего такого, что может сделать ему больно. Под утро они обнимутся, и, засыпая, Йоджи спрячет лицо в ее волосах.
Смотри, приказал он себе. Смотри.
Четвертый (или пятый?) коктейль Ран выпил, уже не чувствуя вкуса.
Держа сигарету подальше от ее волос, Йоджи притянул девушку к себе.
«Сейчас будут целоваться», – понял Ран – и встал.
Он бросил на стойку деньги и повернулся, чтобы выходить, когда встретился с Йоджи взглядом.
и вот он - один из приговоров внутреннего судьи. смотреть, зная, что будет больно, что увиденное принесет страдания... это его наказание.... наказание для самого себя...
Он и Йоджи были все еще сильно влюблены друг в друга. Ран мыслил конкретно и не обманывал себя. Если его воля дала сбой сегодня ночью, то это произойдет еще раз. Йоджи не сможет поставить точку, и его нельзя винить в этом: он всегда был человеком чувств.
А значит, остается одно. Он сам должен исчезнуть из Йоджиной жизни.
Ран вдруг понял, что выход есть. Причем этот выход – единственный.
глупый... глупый Ран... единственным выходом был и остается только разговор. лишь он способен устранить непонимание...
– Предав человека, – голос прозвучал глухо, – у него не просят прощения.
временами все же стоит попробовать...
– Пока ты ненавидишь, ты ничем не рискуешь. Когда ты любишь, ты рискуешь всем. Я рисковал, и ты мне врезал. И это было охуеть как больно. Ты думаешь, я жалею об этом? Да ни одной гребаной секунды я не жалел, что я тебя встретил. Никогда об этом не пожалею. Но ты, конечно, можешь и дальше жить так. Любовь – не для таких, как ты. Любовь – это для смелых.
да.... для смелых... для тех, кто готов бороться за свою любовь...
– Иногда остаться верным себе – важнее, чем все остальное, – наконец сказал Кен.
не могу не согласиться...
– Скажите... – начал он, не зная, как сформулировать. – Брэд... он...
– Так получилось, что мой близкий друг – гей, – без улыбки сказал Шульдих. – Я ничего не имею против сексуальных меньшинств, но меня самого никогда не привлекали мужчины.
– Значит, вы и Брэд...?
– Нет, – отрезал Шульдих.
Кен вдруг понял, что улыбается, как последний идиот.
– Имейте в виду, что у Брэда тяжелый характер, – хмуро предупредил Шульдих. – Вы будете много ссориться.
позитивчик такой. Хидака вообще нашел очень "удобное" время для подобного разговора
Йоджи пытался укутать его в кашемировое пальто, обнимал его, и держал – достаточно сильно, но не слишком крепко, Йоджи всегда так хорошо прикасался, именно так, как нужно, как хочется, и Йоджина тёплая рука была его единственной связью с реальностью, Айя, шептал Йоджи, Айя, пожалуйста, я прошу тебя, Айя, ради меня, ради всего на свете, Айя, я прошу тебя, Йоджи, человек не должен бояться смерти, а если последнее, что я увижу, будет твоё лицо, то это ведь не так плохо, какая «Скорая помощь», ведь мы же оба знаем, что это неправда, машина сюда просто не проедет, а вертолёт из Токио прилетит только через полчаса.
– Бутылочка моя, – ласково сказал он. – А мы с Айей уже думали, как мы тут будем без тебя? Иди ко мне, бутылочка моя хорошая.
В следующую секунду он прочитал этикетку, и улыбка слетела с его лица. Мятный ликёр.
– Что? – Айя смотрел на него вопросительно.
– Ничего, – Йоджи тяжело вздохнул. – Ничего. Можно отдать Айе-тян.
Кен лапочка. ну ведь реально лапочка))
до одурения хочется перечитать Маски... завернувшись в теплый плед с чаем и шоколадом... читать и растворяться в истории...