Настане день, коли падатимуть зірки, а не ракети
Франсуаза Саган (настоящая фамилия — Куаре, 21 июня 1935, Карьяк — 24 сентября 2004, больница города Онфлёр, Нормандия) — французская писательница, драматург, в 1985 году удостоена премии князя Монако за вклад в литературу.
Известность Саган принёс первый роман «Здравствуй, грусть» (1954), опубликованный, когда ей было 19 лет. Роман был переведен на 30 языков мира, а затем экранизирован. За этим произведением последовали и другие романы, и многочисленные рассказы, пьесы, повести, например «Любите ли вы Брамса?» (1959), «Немного солнца в холодной воде» (1969), «Потерянный профиль» (1974), «Нарисованная леди» (1981), «Уставшая от войны» (1985).
Все произведения Франсуазы Саган — о любви, одиночестве, неудовлетворенности жизнью; они отличаются ясностью повествовательной манеры и точностью психологического рисунка.
Создавая романы про хрупкую любовь, сама она то и дело становилась героиней скандальных светских хроник, сама себя называя «прожигательницей жизни». В её жизни было множество скандалов, неуплаченных налогов, странных замужеств, автомобильных аварий, шикарных яхт, пристрастие к наркотикам и алкоголю, условные тюремные сроки, азартные игры — и в конце жизни бедность, несмотря на все полученные ею гонорары. Умерла Франсуаза Саган 24 сентября 2004 от легочной эмболии.
Выход книги в издательстве «Жюллиар» получил широкий резонанс в католической Франции. На момент издания писательнице было 19 лет. Книга никому до той поры не известной Франсуазы Саган сразу же разошлась тиражом более миллиона экземпляров и принесла ей гонорар в полтора миллиона франков, при стоимости книжки в магазине 45 франков. Книга была переведена на 22 языка и продана в общей сложностью тиражом более пяти миллионов экземпляров. Главная героиня произведения стала символом целого поколения. В 1958 году повесть была экранизирована американским режиссёром Отто Премингером
До поздней ночи мы проговорили о любви и ее сложностях. Он считал, что все они вымышленные. Он неизменно отрицал понятия верности, серьезности отношений, каких бы то ни было обязательств. Он объяснял мне, что все эти понятия условны и бесплодны. В устах любого другого человека меня бы это коробило. Но я знала, что при всем том сам он способен испытывать нежность и преданность – чувства, которыми он проникался с тем большей легкостью, что был уверен в их недолговечности и сознательно к этому стремился. Мне нравилось такое представление о любви: скоропалительная, бурная и мимолетная. Я была в том возрасте, когда верность не прельщает. Мой любовный опыт был весьма скуден – свидания, поцелуи и быстрое охлаждение.
я читала и пыталась вспомнить, как представлялась мне любовь в 15-16 лет... так и не вспомнила. но от чего полная уверенность, что совсем не так, как Сесиль...
каждый человек в своей жизни ошибается, питает какие-то надежды, или просто размышляет - о жизни, любви, да о чем угодно... со временем с некоторыми иллюзиями приходится распрощаться навсегда...
«Грех – это единственный яркий мазок, сохранившийся на полотне современной жизни» О. Уайльд
в этом что-то есть, хотя я и не согласна... едва ли он единственный
«Сколь различны ни казались бы на первый взгляд факты и их причины и хотя по правилам поведения нельзя заключить о сути вещей, мы неизменно черпаем стимул для любви к человечеству только из неразрывной связи с исходным принципом человеческого рода» Бергсон
если честно, не совсем поняла...
Я стала внимательней вглядываться в окружающих и в самое себя. До сих пор непосредственность, бездумный эгоизм составляли для меня привычную роскошь. Я всегда в ней жила. Но эти несколько дней так перевернули мою душу, что я начала задумываться, наблюдать себя со стороны. Я прошла через все муки самоанализа, но так и не примирилась с собой.
Но впрочем, за что я себя осуждала? Я – это я, с какой стати мне насиловать свои чувства? Впервые в жизни мое «я» как бы раздвоилось, и я в полном изумлении обнаружила в себе эту двойственность. Я находила для себя убедительные самооправдания, нашептывала их себе, считала себя искренней, как вдруг подавало голос мое второе «я», оно опровергало свои собственные доводы, кричало мне, что я нарочно предаюсь самообману, хотя у моих доводов есть видимость правдоподобия. Но как знать – может, именно мое второе «я» вводило меня в заблуждение?
в переходном возрасте и мне в голову приходили подобные мысли... но нигде больше я не находила столь яркого описания....
Я смутно думала: это должно было случиться, должно было случиться. И начался хоровод любви – страх об руку с желанием, с нежностью, с исступлением, а потом жгучая боль и за нею всепобеждающее наслаждение.
Я провела с Сирилом около часа, оглушенная, удивленная. Я привыкла слышать разговоры о любви, как о чем-то легковесном, я сама говорила о ней без обиняков, с неведением, свойственным моему возрасту; но теперь мне казалось, что никогда больше я не смогу говорить о ней так грубо и небрежно.
Любовь приносила мне не только вполне осязаемое физическое наслаждение; думая о ней, я испытывала что-то вроде наслаждения интеллектуального. В выражении «заниматься любовью» есть свое особое, чисто словесное очарование, которое отчуждает его от смысла. Меня пленяло сочетание материального, конкретного слова «заниматься» с поэтической абстракцией слова «любовь». Прежде я произносила эти слова без тени стыдливости. Теперь я обнаружила, что становлюсь стыдливой.
Героиня романа Натали жертвует всем ради любви, но способен ли ее избранник оценить этот порыв?.. Ведь влюбленные живут по своим законам. И подчас совершают ошибки, зная, что за них придется платить. Противостоять любви никто не может, а если и пытается, то обрекает себя на тяжкие муки.
Краткое содержание можно прочесть здесь
Я рада только тому, что не прочитала ее раньше на одну неделю... Действительно очень рада... До сих пор нахожусь под впечатлением... И не могу выбросить из головы дурные мысли... Все-таки Франсуаза умела писать удивительные вещи, совмещая обреченность с теплой, почти светлой грустью, от которой веет нежностью... Я такого ни у кого не встречала...
Жизнь, которая прежде была так щедра к нему вдруг отступила от него, как отступает море в часы отлива, оставив одинокую скалу, к которой оно так долго ластилось. Жизнь покидала его, словно кровь, вытекающая из тайной раны. Время уже не шло, а исчезало куда-то. Сколько бы он ни твердил себе, сколько ни убеждал себя, что еще и сейчас у него есть много завидного: выигрышная внешность, интересная профессия, успехи в разных областях, - все эти утешения казались ему столь же пустыми, столь же никчемными, как слова церковных акафистов… Мертвые, мертвые слова.
ну да, когда разочаровываешься в жизни, в себе, то можно привести уйму доводов в пользу того, что ты ничего не значишь... *вздохнула*
А вдруг и в самом деле существует этакая маленькая пилюлька, излечивающая от отвращения к жизни? Почему бы такой и не быть? Может, у него просто чуточку недостает в организме кальция, или железа, или еще какой-нибудь штуковины и только поэтому он несчастен? Ведь бывает же, в конце концов, и так! Человек выдумывает невесть что насчет своей воли, свободы, мозга, и вдруг оказывается, что он связан по рукам и ногам просто потому, что ему недостает витамина В.
хи)) боюсь, что это очередной способ снять с себя ответственность... или как-то так...
для человека легче, когда в его неудачах виновны другие или окружающие факторы, не зависящие от него. но так не бывает... никогда не бывает...
Он шел по улицам, направляясь домой, но не прямо, а делая один крюк за другим, потому что не мог ни остановиться, ни повернуть назад. В голове стояла какая-то гудящая пустота, ему казалось, что все на него оглядываются, все видят, каким он стал безобразным, жалким, и он сам себя таким ощущал; то ему чудилось, будто он топчется на месте, то он вдруг обнаруживал, что пересек широкую площадь и даже не заметил этого.
Он не мог представить себе, ни как он умрет, ни как будет жить. Сейчас ему ничего не довести до конца. Он мог только дышать, существовать, мучиться.
все-таки хорошо, что я ее прочла только сейчас... в чем-то узнаю себя...
Природа тут великолепна – он это видел, но не чувствовал; родительский дом, безусловно, ему мил, но утешения он тут не нашел: каждое дерево, каждая стена, каждый закоулок как будто говорили ему: «Прежде ты был здесь счастлив, ты был тогда хорошим», а теперь он бочком пробирался по аллеям сада или по коридорам дома, словно вор. Обворованный вор, у которого украли все, даже детство.
Человек бывает свободен только соотносительно с кем-то. И если это чувство он испытывал в дни счастья, то такая свобода – наиприятнейшая в мире.
хм... не совсем поняла смысла сказанного....
Он понимал, что произошло. Пока он был болен, пока она заботилась о нем, как о ребенке, он чувствовал себя цельным, собранным, полноценным благодаря ее любви. А теперь, когда он в свою очередь должен был заботиться о ней, защитить ее, он чувствовал свою противоречивость, раздвоенность: с одной стороны, он – прежний Жиль, а с другой – Жиль, влюбленный в Натали.
кажется, он просто боялся ответственности... принимать чью-то заботу, тепло, любовь всегда гораздо легче... но учиться отдавать тоже нужно...
Теперь он знал, что в его отношениях с Натали появилась трещина. Он не знал в точности из-за чего – может быть, из-за того, что он, сам того не ведая, тщетно ждал от нее какого-нибудь низкого или пошлого поступка, который поставил бы их на один уровень.
Бывает ли один лучше другого в любовных отношениях, то есть в таких отношениях, где значение имеют не моральные, а эмоциональные качества? А все же, как бы то ни было, она теперь смеялась реже, чем прежде, худела, и нередко в их чисто физической близости было что-то неистовое, нарочито яростное, словно каждый хотел с избытком утолить страсть другого и подчинить его себе и словно само наслаждение уже не было тем великолепным подарком, каким оно бывало для них прежде, а доказательством чего-то. Но что могли доказывать объятия двух жалких существ, которых влекло друг к другу? Что все это значило по сравнению со взглядом Натали в иные минуты или с отсутствием взгляда у Жиля? Они ничего не могли поделать: было плотское влечение, но этого оказалось недостаточно, их близость приносила лишь наслаждение – и ничего больше. Жиль никогда еще не был так захвачен страстью и никогда еще не находил так мало радости в своей любви.
Она жила, она играла роль Анны Карениной – только наоборот. Она переживала угрызения совести, даже сожаление – словом, испытывала человеческие чувства.
к сожалению, история ее жизни была столь же печальна, как и история Карениной...
Видишь ли, когда я с ней познакомился, я был… ну, ты, конечно, помнишь… с меня словно кожу содрали. Бог знает почему, но именно так и было. Она положила меня на пуховую подушечку, согрела, вернула к жизни. Право. Но теперь… Теперь эта подушка давит мне на лицо, душит. Все, что я любил в ней и что поддерживало меня – ее властность, ее прямолинейность, цельность, - все это обратилось против нее…
слишком жестоко... он сказал лишь то, что чувствовал в данную минуту... он действительно любил ее, нуждался в ней... ведь именно она вернула его к жизни...
но то, что он сказал... в какой-то мере это эгоистично...
Она не имела права так поступать, отнять навсегда у него себя, такую прекрасную, полную жизни, такую любимую, она не имела права даже пытаться бежать от него.
а он имел права? быть слишком зацикленный на своих чувствах, мыслях, переживаниях... имел ли он право вспоминать о ней, когда было удобно ему? осуждать ее за ее потребности? она действительно не имела права убивать себя... но... *всхлипнула*
«Ты тут ни при чем, мой дорогой. Я всегда была немного экзальтированная и никогда никого не любила, кроме тебя».
о Франсуазе
Обучалась в частных школах Франции и Швейцарии, в Сорбоннском университете.Известность Саган принёс первый роман «Здравствуй, грусть» (1954), опубликованный, когда ей было 19 лет. Роман был переведен на 30 языков мира, а затем экранизирован. За этим произведением последовали и другие романы, и многочисленные рассказы, пьесы, повести, например «Любите ли вы Брамса?» (1959), «Немного солнца в холодной воде» (1969), «Потерянный профиль» (1974), «Нарисованная леди» (1981), «Уставшая от войны» (1985).
Все произведения Франсуазы Саган — о любви, одиночестве, неудовлетворенности жизнью; они отличаются ясностью повествовательной манеры и точностью психологического рисунка.
Создавая романы про хрупкую любовь, сама она то и дело становилась героиней скандальных светских хроник, сама себя называя «прожигательницей жизни». В её жизни было множество скандалов, неуплаченных налогов, странных замужеств, автомобильных аварий, шикарных яхт, пристрастие к наркотикам и алкоголю, условные тюремные сроки, азартные игры — и в конце жизни бедность, несмотря на все полученные ею гонорары. Умерла Франсуаза Саган 24 сентября 2004 от легочной эмболии.
"Здравствуй, грусть" (1954)
о книге
Роман повествует о переживаниях юной девушки, которой хочется просто наслаждаться всеми радостями жизни (включая сексуальные). Рано лишившись матери, она долгое время провела в монастырском пансионе. Вернувшись к отцу - гедонисту и любителю женщин - Сесиль с удовольствием погружается в богемную жизнь без особых правил и ответственности. Но однажды в их жизни появляется Анна - подруга матери Сесиль, умная, красивая женщина с замашками диктатора.Выход книги в издательстве «Жюллиар» получил широкий резонанс в католической Франции. На момент издания писательнице было 19 лет. Книга никому до той поры не известной Франсуазы Саган сразу же разошлась тиражом более миллиона экземпляров и принесла ей гонорар в полтора миллиона франков, при стоимости книжки в магазине 45 франков. Книга была переведена на 22 языка и продана в общей сложностью тиражом более пяти миллионов экземпляров. Главная героиня произведения стала символом целого поколения. В 1958 году повесть была экранизирована американским режиссёром Отто Премингером
цитаты
До поздней ночи мы проговорили о любви и ее сложностях. Он считал, что все они вымышленные. Он неизменно отрицал понятия верности, серьезности отношений, каких бы то ни было обязательств. Он объяснял мне, что все эти понятия условны и бесплодны. В устах любого другого человека меня бы это коробило. Но я знала, что при всем том сам он способен испытывать нежность и преданность – чувства, которыми он проникался с тем большей легкостью, что был уверен в их недолговечности и сознательно к этому стремился. Мне нравилось такое представление о любви: скоропалительная, бурная и мимолетная. Я была в том возрасте, когда верность не прельщает. Мой любовный опыт был весьма скуден – свидания, поцелуи и быстрое охлаждение.
я читала и пыталась вспомнить, как представлялась мне любовь в 15-16 лет... так и не вспомнила. но от чего полная уверенность, что совсем не так, как Сесиль...
каждый человек в своей жизни ошибается, питает какие-то надежды, или просто размышляет - о жизни, любви, да о чем угодно... со временем с некоторыми иллюзиями приходится распрощаться навсегда...
«Грех – это единственный яркий мазок, сохранившийся на полотне современной жизни» О. Уайльд
в этом что-то есть, хотя я и не согласна... едва ли он единственный
«Сколь различны ни казались бы на первый взгляд факты и их причины и хотя по правилам поведения нельзя заключить о сути вещей, мы неизменно черпаем стимул для любви к человечеству только из неразрывной связи с исходным принципом человеческого рода» Бергсон
если честно, не совсем поняла...
Я стала внимательней вглядываться в окружающих и в самое себя. До сих пор непосредственность, бездумный эгоизм составляли для меня привычную роскошь. Я всегда в ней жила. Но эти несколько дней так перевернули мою душу, что я начала задумываться, наблюдать себя со стороны. Я прошла через все муки самоанализа, но так и не примирилась с собой.
Но впрочем, за что я себя осуждала? Я – это я, с какой стати мне насиловать свои чувства? Впервые в жизни мое «я» как бы раздвоилось, и я в полном изумлении обнаружила в себе эту двойственность. Я находила для себя убедительные самооправдания, нашептывала их себе, считала себя искренней, как вдруг подавало голос мое второе «я», оно опровергало свои собственные доводы, кричало мне, что я нарочно предаюсь самообману, хотя у моих доводов есть видимость правдоподобия. Но как знать – может, именно мое второе «я» вводило меня в заблуждение?
в переходном возрасте и мне в голову приходили подобные мысли... но нигде больше я не находила столь яркого описания....
Я смутно думала: это должно было случиться, должно было случиться. И начался хоровод любви – страх об руку с желанием, с нежностью, с исступлением, а потом жгучая боль и за нею всепобеждающее наслаждение.
Я провела с Сирилом около часа, оглушенная, удивленная. Я привыкла слышать разговоры о любви, как о чем-то легковесном, я сама говорила о ней без обиняков, с неведением, свойственным моему возрасту; но теперь мне казалось, что никогда больше я не смогу говорить о ней так грубо и небрежно.
Любовь приносила мне не только вполне осязаемое физическое наслаждение; думая о ней, я испытывала что-то вроде наслаждения интеллектуального. В выражении «заниматься любовью» есть свое особое, чисто словесное очарование, которое отчуждает его от смысла. Меня пленяло сочетание материального, конкретного слова «заниматься» с поэтической абстракцией слова «любовь». Прежде я произносила эти слова без тени стыдливости. Теперь я обнаружила, что становлюсь стыдливой.
"Немного солнца в холодной воде" (1969)
о книге
Один из лучших психологических романов Франсуазы Саган. Томимые жаждой настоящего чувства, герои Франсуазы Саган переживают минуты волшебного озарения и щемящей боли, обольщаются, разочаровываются, сомневаются и… верят безоглядно. Они, потомки Адама и Евы, как и все смертные, обречены любить и страдать, ибо нет и, наверное, не было на Земле человека, насладившегося любовью сполна…Героиня романа Натали жертвует всем ради любви, но способен ли ее избранник оценить этот порыв?.. Ведь влюбленные живут по своим законам. И подчас совершают ошибки, зная, что за них придется платить. Противостоять любви никто не может, а если и пытается, то обрекает себя на тяжкие муки.
Краткое содержание можно прочесть здесь
Я рада только тому, что не прочитала ее раньше на одну неделю... Действительно очень рада... До сих пор нахожусь под впечатлением... И не могу выбросить из головы дурные мысли... Все-таки Франсуаза умела писать удивительные вещи, совмещая обреченность с теплой, почти светлой грустью, от которой веет нежностью... Я такого ни у кого не встречала...
цитаты
Жизнь, которая прежде была так щедра к нему вдруг отступила от него, как отступает море в часы отлива, оставив одинокую скалу, к которой оно так долго ластилось. Жизнь покидала его, словно кровь, вытекающая из тайной раны. Время уже не шло, а исчезало куда-то. Сколько бы он ни твердил себе, сколько ни убеждал себя, что еще и сейчас у него есть много завидного: выигрышная внешность, интересная профессия, успехи в разных областях, - все эти утешения казались ему столь же пустыми, столь же никчемными, как слова церковных акафистов… Мертвые, мертвые слова.
ну да, когда разочаровываешься в жизни, в себе, то можно привести уйму доводов в пользу того, что ты ничего не значишь... *вздохнула*
А вдруг и в самом деле существует этакая маленькая пилюлька, излечивающая от отвращения к жизни? Почему бы такой и не быть? Может, у него просто чуточку недостает в организме кальция, или железа, или еще какой-нибудь штуковины и только поэтому он несчастен? Ведь бывает же, в конце концов, и так! Человек выдумывает невесть что насчет своей воли, свободы, мозга, и вдруг оказывается, что он связан по рукам и ногам просто потому, что ему недостает витамина В.
хи)) боюсь, что это очередной способ снять с себя ответственность... или как-то так...
для человека легче, когда в его неудачах виновны другие или окружающие факторы, не зависящие от него. но так не бывает... никогда не бывает...
Он шел по улицам, направляясь домой, но не прямо, а делая один крюк за другим, потому что не мог ни остановиться, ни повернуть назад. В голове стояла какая-то гудящая пустота, ему казалось, что все на него оглядываются, все видят, каким он стал безобразным, жалким, и он сам себя таким ощущал; то ему чудилось, будто он топчется на месте, то он вдруг обнаруживал, что пересек широкую площадь и даже не заметил этого.
Он не мог представить себе, ни как он умрет, ни как будет жить. Сейчас ему ничего не довести до конца. Он мог только дышать, существовать, мучиться.
все-таки хорошо, что я ее прочла только сейчас... в чем-то узнаю себя...
Природа тут великолепна – он это видел, но не чувствовал; родительский дом, безусловно, ему мил, но утешения он тут не нашел: каждое дерево, каждая стена, каждый закоулок как будто говорили ему: «Прежде ты был здесь счастлив, ты был тогда хорошим», а теперь он бочком пробирался по аллеям сада или по коридорам дома, словно вор. Обворованный вор, у которого украли все, даже детство.
Человек бывает свободен только соотносительно с кем-то. И если это чувство он испытывал в дни счастья, то такая свобода – наиприятнейшая в мире.
хм... не совсем поняла смысла сказанного....
Он понимал, что произошло. Пока он был болен, пока она заботилась о нем, как о ребенке, он чувствовал себя цельным, собранным, полноценным благодаря ее любви. А теперь, когда он в свою очередь должен был заботиться о ней, защитить ее, он чувствовал свою противоречивость, раздвоенность: с одной стороны, он – прежний Жиль, а с другой – Жиль, влюбленный в Натали.
кажется, он просто боялся ответственности... принимать чью-то заботу, тепло, любовь всегда гораздо легче... но учиться отдавать тоже нужно...
Теперь он знал, что в его отношениях с Натали появилась трещина. Он не знал в точности из-за чего – может быть, из-за того, что он, сам того не ведая, тщетно ждал от нее какого-нибудь низкого или пошлого поступка, который поставил бы их на один уровень.
Бывает ли один лучше другого в любовных отношениях, то есть в таких отношениях, где значение имеют не моральные, а эмоциональные качества? А все же, как бы то ни было, она теперь смеялась реже, чем прежде, худела, и нередко в их чисто физической близости было что-то неистовое, нарочито яростное, словно каждый хотел с избытком утолить страсть другого и подчинить его себе и словно само наслаждение уже не было тем великолепным подарком, каким оно бывало для них прежде, а доказательством чего-то. Но что могли доказывать объятия двух жалких существ, которых влекло друг к другу? Что все это значило по сравнению со взглядом Натали в иные минуты или с отсутствием взгляда у Жиля? Они ничего не могли поделать: было плотское влечение, но этого оказалось недостаточно, их близость приносила лишь наслаждение – и ничего больше. Жиль никогда еще не был так захвачен страстью и никогда еще не находил так мало радости в своей любви.
Она жила, она играла роль Анны Карениной – только наоборот. Она переживала угрызения совести, даже сожаление – словом, испытывала человеческие чувства.
к сожалению, история ее жизни была столь же печальна, как и история Карениной...
Видишь ли, когда я с ней познакомился, я был… ну, ты, конечно, помнишь… с меня словно кожу содрали. Бог знает почему, но именно так и было. Она положила меня на пуховую подушечку, согрела, вернула к жизни. Право. Но теперь… Теперь эта подушка давит мне на лицо, душит. Все, что я любил в ней и что поддерживало меня – ее властность, ее прямолинейность, цельность, - все это обратилось против нее…
слишком жестоко... он сказал лишь то, что чувствовал в данную минуту... он действительно любил ее, нуждался в ней... ведь именно она вернула его к жизни...
но то, что он сказал... в какой-то мере это эгоистично...
Она не имела права так поступать, отнять навсегда у него себя, такую прекрасную, полную жизни, такую любимую, она не имела права даже пытаться бежать от него.
а он имел права? быть слишком зацикленный на своих чувствах, мыслях, переживаниях... имел ли он право вспоминать о ней, когда было удобно ему? осуждать ее за ее потребности? она действительно не имела права убивать себя... но... *всхлипнула*
«Ты тут ни при чем, мой дорогой. Я всегда была немного экзальтированная и никогда никого не любила, кроме тебя».
@темы: книги, Немного солнца в холодной воде, Здравствуй, грусть, размышления, Франсуаза Саган, впечатления